мы увидели по камерам наблюдения, что тебя ведут сюда, мы подняли всех с постели, — объяснил он. — Но мы не могли рисковать и вывести кого-то на улицу, вдруг Турок заметил бы… Поэтому мы спрятали их и оставили с ними охрану.
В одно мгновение я вспомнила о своей роли во всем этом.
— Мне жаль, Дарио, мне так жаль… У них был мой отец…
— Тише, тише, все в порядке, — прошептал он. — Ничего бы этого не случилось, если бы я не был дураком и не отпустил тебя.
Я разрыдалась, обняв его, он прижал меня к себе.
— Все в порядке, — прошептал он мне на ухо. — Я больше никогда тебя не отпущу.
Потом я вспомнила еще кое-что.
— Мой отец в багажнике одной из машин у подножия холма!
— Мы сейчас же отправим кого-нибудь, — пообещал Дарио, затем обернулся. — Адриано, ее отец в одной из машин Турка — возьми несколько человек и освободи его.
— Может, мне обыскать тела здесь, чтобы найти ключи? — спросил Адриано.
Дарио отошел от меня, пока они с Адриано обсуждали, как обыскать людей Турка в поисках ключей.
В этот момент я увидела ее.
Филомена.
Старуха, как сомнамбула, двигалась из толпы прислуги, ее хрупкое тело было одето в белую ночную рубашку до щиколоток.
Я подумала, что она может посмотреть на меня, и ужаснулась возможности встретиться с ней взглядом.
Но что-то было не так.
Ее взгляд был прикован к Дарио и ни к кому больше.
Мой взгляд упал на ее руку, опущенную вдоль тела.
Это было трудно разглядеть из-за людей, снующих между нами.
Но наконец я рассмотрела в ее руке что-то маленькое и черное.
Пистолет.
Она была в двенадцати футах от Дарио и подходила все ближе.
Если бы я закричала, не было бы никакой гарантии, что они поймут, в кого стрелять.
А если я выкрикну ее имя, это ее насторожит.
И она может выстрелить.
У меня была всего секунда, чтобы действовать.
И я сделала свой выбор.
Нагнулась и схватила пистолет, который Дарио отбросил к Турку.
Я молилась, чтобы все было не сложнее, чем в кино.
И я стала приближаться к ней так быстро, как только могла.
Филомена начала поднимать руку.
Никто не видел, кроме меня.
Потому что никто не подозревал, что старая женщина может кого-то убить.
Никколо увидел, но было уже поздно.
— ОРУЖИЕ! — закричал он, потянувшись за пистолетом в кобуре.
Но в это время Филомена была уже в шести футах от Дарио. Ее рука подняла пистолет к его голове.
И тогда я выстрелила.
БАХ!
Она покачнулась и упала на пол.
Дарио в шоке посмотрел на нее, затем на меня, широко раскрыв глаза.
Я стояла, глядя на ее тело, пистолет дрожал в моих руках, а дым поднимался в воздух.
Глава 52
Воцарился хаос.
Люди с криками выбежали из комнаты.
Ларс подбежал и отшвырнул маленький пистолет, выпавший из руки Филомены.
Пока я продолжала смотреть на нее, Дарио осторожно забрал у меня пистолет.
Затем он прошептал мне на ухо.
— Спасибо тебе, amore mio5. Ты спасла мне жизнь.
Я разрыдалась, и он обнял меня, прижав к себе.
Все это время Филомена с ненавистью смотрела на нас.
Она была еще жива. Ее грудь медленно поднималась и опускалась, а на полу под ней растекалась красная лужа.
Валентино подтолкнул Катерину к безопасному месту в другой комнате, а затем повернулся к нам.
— Что, блядь, только что произошло?! — крикнул Адриано, подбежав к нам.
— Я думаю, это наш крот, — крикнул Никколо, когда он, Массимо и Роберто сбежали вниз по лестнице.
— … крот? — спросила я в шоке.
— Она сказала тебе, как выбраться из дома, не так ли? — спросил Никколо.
Я кивнула и зарыдала.
— Мне так жаль… Я должна была сказать тебе…
— Эх… мы все сильны задним умом, — мрачно сказал он. — Я должен был бы злиться на тебя, но это обнажило зияющую дыру в нашей обороне. Мы думали, что о проходе знает только семья. Глупо с нашей стороны. Поэтому мы установили камеры, чтобы никто не смог застать нас врасплох… и вот так мы увидели вас и Турка.
— Он ждал меня у отца, — сказала я.
— Наверное, она позвонила ему, как только ты ушла, — сказал Дарио, посмотрев на Филомену.
Внезапно на меня снизошло озарение. Все стало ясно в одно мгновение.
— Это она заставила меня захотеть уйти! — воскликнула я. — Она сказала мне, что я шлюха, и что мои мать и отец стыдились бы меня! Она все это спланировала — ВСЕ это!
В тот момент я возненавидела ее.
Но не так, как возненавидел ее Дарио.
Я никогда не видела такой ярости на его лице, когда он смотрел на Филомену.
— Клянусь Богом, — прорычал он, — если бы ты не была старухой, я бы разнес твои мозги по полу.
— Не останавливай себя, ты, pezzo di merda6, — шипела она, пуская кровь изо рта.
— О-хо, бабуля разинула рот! — сказал Никколо, присев на корточки рядом с ней. — Ты все это время была в сговоре с Турком, не так ли?
Филомена вскинула на него глаза, пылая ненавистью, как солнце.
— Конечно, была.
— Почему же ты просто не сказала ему, как войти? Зачем привлекать Алессандру?
— Кто-то должен был показать им дорогу, — усмехнулась она.
Это была правда. Я нашла тайный вход в темноте только потому, что уже пользовалась им ранее.
— Зачем ты это сделала? — сердито спросил Дарио. — Ради денег?
— Нет.
— Тогда почему?
— Потому что твой отец убил моего мужа и сына, — прорычала она… а потом начала смеяться. — Поэтому я его и убила. — В комнате воцарилась тишина, только слышалось неровное дыхание старухи.
— … что? — прошептал Никколо.
— Ты лжешь, — сказал Дарио, его голос дрожал.
Филомена усмехнулась, ее зубы окрасились в пунцовый цвет.
— Я ввела ему нитрат натрия… а вы, дураки, подумали, что у него сердечный приступ. Ну… наверное, так и было. Только не естественный.
— Ты, блядь… — прорычал Адриано, выхватив пистолет, чтобы выстрелить в нее.
Но Дарио схватил его за руку и остановил.
— Почему мой отец убил твоего мужа и сына? — спросил он старуху.
— Почему люди твоего сорта делают что-либо? Ради денег. Ради власти. Долгие годы я оплакивала их смерть… а потом решила что-то предпринять. Я устроилась на службу к твоему отцу… и стала доверенным лицом. Когда я убила его, то прошептала ему на ухо… — Ради моей семьи, ты, сын шлюхи.
— Ты получила работу здесь не без чьей-то
