и я, была уверена: сейчас пойдёт шантаж той самой долговой распиской. В конце концов, её позволили украсть именно для того, чтобы у Линденов появилась такая возможность.
— Хорошо, тётя Луиза, — сказал Вальдемар, неохотно отпустил мою руку и вышел.
Инора Линден, с трудом дождавшись, когда мы наконец останемся втроём, сказала, сильно понизив голос:
— Луиза, ты всегда была для меня как сестра. Именно поэтому после смерти твоего супруга я не стала предъявлять его долговую расписку. Но она у меня на руках и я не задумываясь пущу её в ход, если вы мне откажете.
— Эмилия, это неблагородно! — возмутилась бабушка.
— Ради счастья внука я пойду на всё.
— Эмилия, дорогая, — в тон ей ответила бабушка. — Столько лет прошло. Я уверена, что эта расписка недействительна.
— Действительна, — усмехнулась инора Линден, сам тон которой намекал, что она успела проконсультироваться у адвоката по этому вопросу. — И если нам не удастся договориться, вы выплатите по ней всё до последней медной монетки. Ещё и проценты за просрочку выплатите. А сумма там не маленькая.
Это я прекрасно помнила, потому что согласовать сумму для нас оказалось самым сложным — нужно было учесть, что из-за мелких денег Линдены могут не захотеть идти на скандал, а слишком крупный куш вызовет подозрение.
— Вряд ли Каролина несёт ответственность за долги деда, — заметила бабушка. — А я как-нибудь переживу, если мои счета заморозят, а имущество изымут. У меня его не так уж много, дорогая.
— Рассчитываешь, что этот долг не придётся выплачивать нынешнему супругу? — рассмеялась инора Линден. — Да, имущество инора Альтхауза останется в неприкосновенности, но всё, принадлежащее тебе, будет реквизировано, а на возможность выезда наложен арест. Что касается Каролины, то даже если суд решит, что она не ответственна за долги деда, вряд ли лорду фон Штернбергу придётся по душе информация о её отце. Дети неудачливых игроков имеют плохую наследственность. И внуки тоже, потому что расписка твоего мужа, Луиза, — карточный долг.
— Эмилия, душа моя, неужели ты нас шантажируешь? — неверяще спросила бабушка.
— Именно, — хищно оскалилась та в ответ. — Ты меня прекрасно поняла, Луиза. Либо Роберт получает Каролину, либо я объявляю вам войну.
— Не подозревала такую черноту в твоей душе, Эмилия. — Бабушка укоризненно покачала головой. — Это ужасно. Мы с внучкой не хотим иметь ничего общего с твоей семьёй. Мы отказываем тебе от дома, да, Каролина?
Инора, ожидавшая другого исхода, повернулась ко мне. Неужели она рассчитывала, что после всего, что она тут на нас вывалила, у меня появится хоть какое-то желание войти в её семью?
— Совершенно верно, инора Линден, — подтвердила я. — Мы не будем принимать никого из вашей семьи. Шантаж — это отвратительно. Мы не собираемся иметь дела с шантажистами.
— Разумеется, — со злой улыбочкой ответила она, тяжело поднимаясь из кресла. — Когда я отнеслась с пониманием к вашей проблеме и не стала предъявлять долговую расписку, я была хорошей. Но стоило мне встать на страже интересов внука, так я сразу испортилась. Посмотрим, что скажет суд.
— Посмотрим, — согласилась бабушка. — Вряд ли он будет на твоей стороне, слишком много времени прошло. И не надейся, что твоему внуку удастся проникнуть в наш дом ещё раз. Дыра в защите была найдена и устранена.
Она пошла на выход из гостиной, не прощаясь с гостьей. Я тоже прощаться не стала. Линдены мне никогда не нравились, а сейчас появился веский повод с ними порвать — и это было одним из положительных итогов встречи. Вторым же было то, что мы приблизились к цели нашей аферы.
— Манфред, как ты думаешь, она сразу побежит в суд? — спросила бабушка, лишь только увидела супруга.
— Очень похоже, что она уже консультировалась у законника и тот её обнадёжил в том, что взыскание возможно, так что она тянуть не будет, — ответил инор Альтхауз.
— Не зря я её так грубо выставила? — забеспокоилась бабушка.
— Любимая, тебе этого давно хотелось сделать, да и мне эта особа неприятна, так что я только рад, что она у нас больше не появится и нам не придётся притворяться.
— То есть мы всё сделали правильно? — не унималась она, хотя при слове «любимая» на её лице появилась замечательная счастливая улыбка, а обеспокоенность пропала.
— Единственное, что было сделано зря, — это выступление Вальдемара. Не надо было ему сообщать о своих намерениях.
Но его племянник так не считал.
— О Каролине пусть они даже не мечтают, — зло ответил он. — Я не хочу, чтобы её имя стояло рядом с именем Линдена, даже если это облегчит работу отделу МП.
— Мне кажется, что заявление Вальдемара, напротив, поторопит Линденов с тем, чтобы направить иск в суд, — постаралась сгладить углы бабушка. — Пока у них, как они считают, есть рычаг давления.
И она оказалась права, поскольку о том, что в суд поступил иск и что рассмотрение состоится уже через два дня, мы узнали следующим утром из пришедшего перед завтраком официального письма. До этого вечером к нам пыталась попасть Катрин, но Беата, проинструктированная Вальдемаром, её не пустила. Можно сказать, грудью встала на защиту хозяйских интересов. Катрин поскандалила, но так и уехала ни с чем.
А ночью в дом пытался пролезть Роберт, но включившая сирена его так шуганула, что он бросился бежать и остановился разве что в Гёрде. Это я предполагала, исходя из его физической формы, потому что она у младшего Линдена была в прекрасном состоянии. Правда, для меня было совершенно непонятно, почему он решил встретиться со мной, поскольку уж он-то точно знал, что не брал из тайника в спальне никаких драгоценностей, и поверить в обратное мог разве что только после ментальной обработки бабушки, чего точно не было. Не стала бы инора Линден проводить опыты над внуком. Он и так с головой не дружит. Примерно это я и высказала за завтраком.
— А это точно был Роберт? — спросила бабушка.
— Абсолютно точно, — подтвердил Вальдемар. — Его ауру от другой я отличу. Нужно было с ним разобраться на месте, конечно, но он после сработавшей сирены сразу удрал, а мне не хотелось оставлять Ка… вас без прикрытия.
— Перестарался ты с сигнализацией, — недовольно заметил инор Альтхауз. — Слишком громкая.
— На то и был расчёт.
— Мы отвлеклись, — напомнила бабушка. — Что вообще у нас собирался делать Роберт? Разбираться, куда делись драгоценности? Так они в любом случае не стали бы дожидаться его в тайнике.
— Я думаю, бабушка с отцом ему не поверили, что он ничего не брал, — заметил инор Альтхауз. — И ему поставили задачу — жениться на Каролине по взаимному согласию.
— Что? — взвился Вальдемар. — Я начинаю жалеть, что не стал его догонять и ломать ноги.
— Это один из вариантов, — спокойно продолжил инор Альтхауз. — С таким же успехом он мог лезть к тебе.
— Ко мне? Зачем?
— Предложить поделиться украденным взамен на обещание никому не сообщать о том, что ты обчистил тайник родного дяди.
И это было так похоже на Роберта и одновременно так смешно, что я не выдержала и расхохоталась. Через мгновение ко мне присоединились и остальные.
Глава 35
За всеми треволнениями я напрочь забыла про нашего декана, но он про меня, к счастью или к сожалению, не забыл, появился за день до даты, на которую был назначен суд с Линденами. И как раз тогда, когда мы читали и обсуждали присланное инорой Линден письмо, в котором она имела наглость предлагать не доводить дело до суда, пойти на мировую и заключить мой брак с Робертом. Последнее особенно разозлило Вальдемара, который как раз рассуждал о чужой наглости, когда пришла Беата с сообщением о новом госте.
Признаться, всё это время мы сидели словно в осаде, потому что Линдены то безуспешно пытались прорваться к нам сами, то присылали кого-то из общих знакомых, которых мы не могли не принять и которые пытались убедить мою бабушку, что не стоит резко порывать с близкими друзьями. На что бабушка грустно качала головой и твердила, что не может считать близким человека, который пытался её шантажировать. Знакомые приезжали снова и снова, как мне кажется, уже не из желания помирить нас с инорой Линден, а из желания прикоснуться к самой свежей сплетне, взбудоражившей весь Гёрде. Потому что в этом тихом городке очень редко происходило что-то значимое. Беата купалась в лучах отражённой славы и прилично подзаработала, пересказывая всё, что она могла придумать по поводу ссоры. Причину она не знала, поэтому рассказы были красочными, но не имели никакого отношения к тому, что происходило на самом деле.
