в своем горе.
У меня ни малейшего понимания, как жить дальше.
В тот момент казалось, что все рухнуло… и даже ребенок держал меня все слабее и слабее. Слишком сильно было предательство, она избивало меня, жизнь уходила…
— А Глеб прав! Маш, слышишь? — из пучины меня выдергивает голос сестры.
— Что? Нет…
— Ты уже несколько часов в потолок смотришь! Нет времени! Пора действовать!
— Что? — повторяю бессмысленно.
— Мы тут с Глебом кое-что придумали. Ты слышала?
— Нет…
— Ох, Машуня, — парень гладит меня по голове. — Как же больно тебе… Не могу смотреть…
— Он предал меня, — скрюченными руками цепляюсь за одеяло… Вою…
— Потому надо ответить ему той же монетой. Надо рубить все. Ты понимаешь, что он не отступится! Он навешает тебе лапши, и будет продолжать.
— Оставьте меня, — хочу, чтобы они ушли, дали мне утонуть в своем горе.
Их голоса раздражают.
— Надо сделать так, чтобы Коля застал тебя со мной в постели, — выдает Глеб. — Тихо! Выслушай! — кладет мне палец на губы, прерывая поток возмущений. — Пусть почувствует себя в твоей шкуре. Пусть знает, что ты не будешь молча это все терпеть. Мы ударим его по самолюбию. Он же думает, что ты в сети попала. А ты ему покажешь!
— Бред, — мотаю головой.
— Вовсе не бред, Маш! — подключается сестра! — Подумай о ребенке!
— Глеб уже рассказал, — смотрю с осуждением на парня.
— Она твой близкий человек! Она как и я хочет помочь! — Глеб смотрит на меня с беспокойством и жалостью в глазах.
— Отстаньте! — вновь отмахиваюсь.
— О ребенке ты подумала? Коля ведь может тебя и на аборт загнать. Или таблетку какую подсыпать. Срок-то маленький!
— Коля бы никогда…
— Да? Про измену еще недавно ты бы сказала то же самое! Я его всю жизнь знаю! Он на такое способен! Увы, поверь мне, — Глеб зажмуривается. — Уже раз было такое…
— Мы с ним говорили о детях…
— И что? Он и о любви тебе говорил! А итог?
— Даже ели он и согласится оставить ребенка, — подает голос сестра. — Ты будешь беременная, а он будет по бабам шататься? Ты с грудничком дома, а Коля очередную красотку охмурять? Такой ты жизни хочешь?
Они насели на меня. Не отпускали. Терзали измученное сознание.
— Это же твой друг? И ты с ним так поступишь?
— Мне больно, Маш. Больше, чем ты можешь себе представить. Но я… я обязан тебя защитить. Я готов пойти на этот шаг ради тебя…
Я хотела, чтобы все вернулось назад. Чтобы не было этих изматывающих суток. Чтобы вернулся мой Коля. Только реальность продолжала кромсать на куски. Я не могла думать, соображать… Осталась боль и страх за ребенка…
О малыше надо думать…
— У нас мало времени, он может приехать в любую минуту!
— Я буду снаружи. Если Коля появится, дам знать, — сказала Люда, выбегая из комнаты.
— Не надо… — стонала я.
— Это единственный выход, Маш, — Глеб суетился, организовывая все для своей задумки.
У меня не было сил, мысли путались… а перед глазами его измены и предательства…
Отплатить… защитить ребенка…
Разве мне станет легче?
Никогда…
Без Коли никогда не будет счастья…
Но у меня есть его ребенок…
Я пережила в жизни многое. Терпела издевательства, выживала… Но у меня всегда были силы, а сейчас я сломалась… Стала той тряпкой, которой меня так упорно называли… Выброшенной, ненужной, преданной…
То, что Коля рядом, я почувствовала, еще до звонка сестры. Сердце радостно пустилось в галоп, в груди дико жгло, меня тянуло к нему как магнитом…
Глеб разделся и прыгнул ко мне в постель. Я инстинктивно вжалась в стену.
— Маш, так не пойдет. Он не поверит. Ты должна быть убедительной!
— Угу…
В комнате пахло цветами, на столе много угощений…
И Глеб обнимающий меня… тошно, противно…
Дверь не заперта специально.
Коля стучит один раз, второй.
— Манюня! Ты в поря… — слова обрываются. Букет падает на пол, туда же летит его сумка и какой-то пакет. Там что-то со звоном разбивается.
Точно так сейчас окончательно разбился на осколки мой счастливый мир. На невероятно острые осколки, которые не жалея кромсают меня изнутри.
А я давясь от слез… улыбаюсь и жмусь к Глебу…
В этот момент передо мной тот Коля из номера, на котором прыгала чужая девка.
Я не смотрю ему в глаза… Больно… Знаю, если загляну в каре-золотой омут, пропаду, сдамся, сознаюсь… Прощу все, лишь бы еще раз почувствовать его объятия.
— Вы… — Коля заикается. — Глеб… Манюня…
— Сориии, дружище, — это говорит Глеб.
А я продолжаю смеяться как ненормальная, прячу голову на шее у парня. Задыхаюсь от чужого запаха, агонизирую от приступов боли.
Взгляд Коли прожигает меня. Эти ожоги останутся со мной на всю жизнь. Ему тогда было больно. Я точно знаю.
Но как сказал Глеб, мы просто ударили по мужскому самолюбию.
Любви у Коли не было… я была одной из многих, а он так и остался для меня целой жизнью.
Глава 51
— Маш, хватит! — Люда обхватывала мое лицо ладонями. — Уже неделя прошла, ты забила на учебу, лежишь и смотришь в потолок. Посмотри, какую вкуснятину я приготовила! — сестра указывает на тарелку с чем-то на столе.
— Спасибо… — хотела отказаться, но потом вспомнила, что ребеночку нужны силы, — Я поем…
Сестра помогает мне спустить ноги с кровати, подносит тарелку, кормит с ложечки.
— Вкусно?
— Угу, — киваю, давясь едой.
Я не чувствую ни вкуса ни запаха. Проталкиваю еду с большим трудом. Даже жевать тяжело.
— Хоть не отказываешься от еды. Это уже победа!
— Ради малыша, — на глазах вновь слезы.
— Не только, Маш! Жизнь
