Константина Багрянородного (около 949 г.) в Новгороде правил сын Игоря — Святослав[713]. Это событие оказывается столь приближенным к возникновению самого Новгорода, что для длительного автохтонного развития и последующего объединения предшествующих ему поселков не остается времени. Иными словами, становление Новгорода и появление в нем представителей киевского князя — почти одновременны.
Оставляя открытым вопрос о происхождении Новгорода, думается все же, что превращение его в центр Северо-Западной Руси явилось следствием объединения северорусских земель с Югом в конце IX — начале X в., что потребовало создания соответствующего военно-административного аппарата, обеспечивавшего господство «Русской земли» и ее столицы над всеми остальными территориями. Решением этой задачи и явилось возвышение Новгорода с киевской «засадой», сосредоточившей в себе указанные функции.
Исследуемый процесс в общерусском масштабе изучен далеко не достаточно. Однако и сейчас определенные факты обнаруживают общие черты. В X в. центральный государственный аппарат первоначально был распространен на древлян и северозападные земли[714]. В методах и принципах осуществления этих мероприятий обнаруживается много сходного. После расправы княгини Ольги с непокорными древлянами центром управления их землей стал Вышгород, а не какой-нибудь из старых древлянских городов. Так же, как и с Новгорода, распределяется дань с древлян: две трети идут в Киев, а треть — в Вышгород[715]. По-видимому, подобный путь государственного освоения иных территорий прежде всего применялся там, где уже существовали свои институты власти и политические традиции. В этих условиях, как показывает пример древлян, конфликт с местными старейшинами и нобилями был неизбежен. Вот где кроется одна из причин создания новых центров взамен старых, выросших на местной почве. Их прямая связь с киевским князем убедительно засвидетельствована княжением там его сыновей (в Новгороде — Святослав, затем Владимир, у древлян — Олег).
Летопись не упоминает других городов в Новгородской земле в X в. Однако есть основания считать, что в этом столетии (вероятно, в конце) был основан Торжок (Новый торг) на Тверце. Во всяком случае, Торжок уже существовал в начале XI в. Здесь развернулась просветительская и церковная деятельность одного из братьев отрока Георгия, убитого вместе с князем Борисом Владимировичем[716]. Археологическое обследование укреплений в Торжке обнаружило там материалы XI в.[717]
Впервые в начале XII в. (1135 г.) в источниках назван Волоколамск (Волок Ламьский)[718]. Город расположен на моренном холме на берегу речки Городенки, обнесен валом, сооружение которого, по-видимому, также относится к XII в.[719] Домонгольский слой в Волоколамске зафиксирован при археологичеческих наблюдениях за строительными работами[720]. Но связывать его постройку с деятельностью Ярослава Мудрого, как это делает А.А. Зимин[721], нет никаких оснований. Однако название города свидетельствует о том, что он некогда находился на самом берегу р. Ламы. Именно здесь в XVI в. располагалось с. Староволоцкое («Старый Волок»)[722], которое и следует считать древним поселением. Его возникновение на волоке из Ламы в реки Волошну, Рузу, Москву и далее Оку можно с большой долей вероятия датировать концом X — первой половиной XI в.
Помимо соображений общего порядка об этом как будто говорят летописи все в том же рассказе о строительстве Владимиром городов на юге. Если размещение в новых крепостях «лучших мужей» от словен, кривичей и чуди вполне объяснимо, то появление среди них вятичей настораживает. Выше представлена попытка истолковать этот факт чисто текстуально. Но есть и другая возможность. В окрестностях Волоколамска проходила племенная граница кривичей и вятичей. Предположив, что эти земли в эпоху Владимира оказались присоединенными к Новгороду, получаем ответ на поставленный вопрос.
Археология вносит поправку в историю еще одного порубежного новгородского города — Великих Лук. До 1167 г. летопись о них ничего не знает. Правда, А.Н. Насонов вполне резонно полагал, что город возник значительно раньше[723]. Раскопки подтвердили мнение исследователя. Несколько выше Великих Лук, как раз на повороте (луке) Ловати, на ее правом берегу расположено городище Городок. Укрепленное поселение с ремесленным посадом существовало здесь с конца X по XII в.[724] Древнейшие напластования в самих Великих Луках датируются концом XIII в., что свидетельствует о перенесении города на новое место[725].
В целом вырисовывается весьма интересная картина. В конце X — первой трети XI в. древняя Новгородская земля по своим западным и южным рубежам оконтуривается укрепленными пунктами. Во-первых, это свидетельствует об определенном этапе в становлении государственной территории Новгорода. Во-вторых, указывается направление движения новгородцев.
Теперь необходимо разобраться еще в одном вопросе. А.Н. Насонов предполагал, что Новгородская земля, включая Псковскую область и Ладожское «наместничество», — явление сравнительно позднее (середина XI в.)[726]. При этом он руководствовался несколькими соображениями. Во-первых, в Пскове княжил Судислав, брат Ярослава. Во-вторых, в Ладоге сидели родственники жены Ярослава Ингигерды — Рогнвальд и его сын Элиф. Кроме того, скандинавские саги именуют ладожскую округу землей Владимира Старого. Последнее указание не дает права связывать Ладогу непосредственно с Киевом, минуя Новгород. В конце X — начале XI в. верховным сюзереном всех земель был Владимир, а сыновья являлись его наместниками. Их попытки приобрести большую самостоятельность и нарушить сюзеренитет Киева пресекались отцом. Что же касается Судислава, то о его княжении в Пскове при Владимире сообщают лишь поздние летописи, данные которых нуждаются в проверке[727]. Сам Владимир, в бытность свою новгородским князем, повелевал и кривичами, и словенами, и чудью. Ладога перешла в руки Рогнвальда не из прихоти Ярослава, а в вено за Ингигерду. Этот акт был условием ее выхода замуж за русского князя[728].
Таким образом, у нас нет никаких аргументов для членения Новгородской земли в первой половине XI в. на три самостоятельные части по историческому признаку. Оно уже было искусственным, рвавшим единое целое. Последующие события вполне подтверждают этот тезис.
В связи с затруднениями на юге (борьба со Святополком и Болеславом, затем Мстиславом) Ярослав, владея Киевом, подолгу жил в Новгороде. Вскоре (1019 или 1020 г.) он расправился с посадником Константином, сослав его в Ростов[729]. По смерти же Мстислава Черниговского укрепившийся в южной столице князь заточил в Пскове в поруб и Судислава[730]. В эти же годы кончилось варяжское правление в Ладоге[731]. Новгородская земля вновь объединилась под эгидой своего центра, где был посажен старший сын Ярослава — Владимир[732].
Первая половина XI в. ознаменовалась для Новгорода рядом важных событий, имевших прямое отношение к делу формирования его государственной территории. В 1021 г. город подвергся разрушительному набегу полоцкого князя Брячислава, захватившего в плен много новгородцев и их «именье»[733]. На притоке Шелони речке Судоме Брячислава настиг Ярослав Мудрый и отбил «полон»[734].
