золотую цепь с драгоценными камнями. Царь, приняв их с благодарностью, в свою очередь, даровал Дмитрию нож из чистого золота.
Книга IV
ДЕЛА ПОЛЬСКИЕ В СТОЛИЧНОМ ГОРОДЕ МОСКВЕ ЛЕТА ГОСПОДНЯ 1609
Раздел 1
Январь
Дня 1. Были вести о том, что Скопин-Шуйский идет от Новгорода к столице Москве с 12 000 людей.[377]
Дня 2. Снова весть, что его Керназицкий,[378] который также был под Новгородом, наголову разбил.
Дня 3. Слухи были, что Кострому взяли.
Дня 4. О других отрядах говорили, что, собравшись вместе, они везде бьют и жгут. То-то повсюду miserabilis statut[379] был в этой земле, и очевидная Божья кара им, и началось повсеместное великое кровопролитие, жестокие и неслыханные убийства.
Дня 5. Дано знать, что под Осиновым,[380] также и под Коломной, в битве, с немалой кровью с обеих сторон, побили наши много “москвы”.
Дня 6. Пан воевода готовился в дорогу в Варшаву, прислали к нему от жолнеров, чтобы не уезжал до тех пор, пока пан Побединьский не привезет деньги — 50 000 рублей, которые (как говорили) он должен был взять в Пскове (они возвращены были). Поэтому пан воевода вынужден был задержаться.
Дня 7. Пришла весть, что отправленная вперед челядь пана воеводы подверглась нападению в Стародубе.
Дня 8. Выезжали также под столичный город Москву, и царь касимовский выезжал с татарами своими, из которых двух убили в деле. “Москвы” только несколько сотен вышло на дело, но, увидев хоругвь, немедленно убежали за свои стены, а стрельцы их отстреливались из рвов. Наши, увидев, что не с кем биться, возвратились, не желая бесполезно подвергать себя опасности. Но царь касимовский внимательно присматривался к нашему войску, которое достаточно было вооружено и в котором имелось довольно настоящих и мужественных рыцарей, превосходивших по стойкости его татар. А потому он смотрел на них с большой ревностью.
Дня 9. Дано знать, что из столичного города Москвы вышел какой-то отряд, возможно, на помощь Троице. Вслед за ним двинулось сильное подкрепление, но, как говорили, повернули его назад, а те не могли найти дорогу. Никаких стычек не было в эту неделю.
Дня 10. Привезли деньги из Пскова, причем пан воевода удостоверился, что на его нужды там взято не более 2000 рублей. Отыскали также письма царские, которые царь тайно послал своей “москве”, чтобы товарищество, отправленное от войска за этими деньгами, утопили в реке. Таким образом, как раньше рыцарство видело мало уважения к себе, проливая кровь за его честь, так и теперь. По этой причине наши сильно взволновались и восстали против него, потеряв к нему расположение и видя явную неблагодарность.
Дня 11. Застала врасплох “москва” наши дозоры и окружила несколько сот донцов, настоящих воинов. Донцы, видя столь тяжкое положение, скорее послали в лагерь за подкреплением, которое им и отправили, несколько сотен казаков. Но случилось так, что их предводитель, который должен был привести туда казаков, привел их к московской страже, чтобы их выдать. Однако у него ничего не вышло, ибо стража, не ведая ничего, убежала, а казаки тем временем, схватив предателя, привели его в лагерь.
Когда оставалось полчаса до полудня, приехал гонец от пана Сапеги, донося, что под Троицей захватили и перебили до 200 человек “москвы”, и известил также, что Вологда и Галич сдались, а в Костроме всех побили.[381]
Дня 12. Выходили роты на столицу Москву, и произошли у них стычки весьма удачные.
Дня 13. Приехал слуга от пани воеводины с письмами. Он также о сейме и о других коронных делах дал нам знать. Отъезд же пана воеводы, который был назначен на сегодняшний день, рыцарство приостановило. Назавтра было назначено коло,[382] на котором о его отъезде должны были договариваться.
Дня 14. Разговор на коло об отъезде снова отложили до завтра.
Дня 15. Пришла весть, что четыре крепости за Волгой, которые отпали от наших, взяв на щит, захватили. Выезд пана воеводы снова отложен на завтра.
Дня 16. Пан Суйский пришел с тремя mille[383] человек, гусар 150 человек, а пятигорцев и казаков — и тех, и других — столько же. Когда царь вышел из церкви, они встретили его и приветствовали.
Дня 17. Выехали мы с паном воеводой из лагеря часа за два до вечера. Сам царь и рыцарство нас провожали. Послали также с нами в дорогу одну хоругвь донцов, то есть человек 150. Ехали мы, таким образом, благополучно всю ночь, только лошадей немного в Осмигроде покормив и попросив Бога, чтобы он нас счастливо, как можно скорее, к порогам отчизны нашей привел.
Дня 18. После этого приехали мы к Можайску, в то самое время, когда наступил полдень. Этот город от нашего лагеря, откуда мы двинулись, находится в 90 верстах, что в наших милях составляет 18. Там была у нас тревога, потому что показалось, что Шуйский отправил за нами отряд в 2000 людей.
Дня 19. Выехав из Можайска, мы были встревожены слухом, поэтому ночью, как можно скорее, поспешая, приехали мы в Медынь, находящуюся в 45 верстах, что составляет 9 миль. Там, остановившись, дожидались утра.
Дня 20. Потом мы остановились в Калуге, верст 45, а миль 9 от Медыни. Под той Калугой протекает река, называемая Ока.
Дня 21. Там же дали отдых коням и себе время для развлечения и осматривали разные укрепления в крепости, которую Шуйский осаждал полтора года.[384] Однако осажденные мужественно защищались, хотя им пришлось дойти до такой нужды, что они от голода ели лошадей. Но все-таки они не сдались ему. Наконец, войско Шуйского, растратив все боевые припасы на калужан, вынуждено было постыдно отойти и снять осаду.
Дня 22. Ночлег у нас случился в селе Разбойниках, от предыдущего удалено на 40 верст, а миль 8.
Дня 23. После него остановились мы в слободе, называющейся Брынь, верст также 40.
Дня 24. Приготовив припасы для себя и лошадей, пустились мы через Брынский лес, который, считают, тянется на 120 верст, а наших миль 24. В той пуще, на полдороге, случился у нас ночлег в одном монастыре, который там является единственной каменной постройкой.
Дня 25. Оттуда двинулись мы в город Брянск и крепость на высокой горе, под которой протекает река Десна. Из Брянска же направился пан воевода в Стародуб рославльским путем из-за очень узких дорог и опасности, грозившей из-под Смоленска. А я
