ходу твоей руки и так же быстро влетел обратно. Причем, как я понял, тот полеарм, который ты забрал, был не хуже того, что взял Хек, и на латах от него даже царапины не появилось, зато твой топор разрубил их как воздух. Так что, скажу я тебе, это очень грозное оружие, я не уверен, что любое другое сумеет выдержать его удар.
Я озадаченно потянулся за своим топором и почувствовал, как он сам скользнул мне в руку. Успел заметить, как налились сиянием те невидимые нити, что были прикреплены на руке манекена, а сейчас были на мне. Смутная догадка забрезжила у меня и я, не трогая топор, повел рукой. Как послушный он двинулся следом, летя по воздуху. Сосредоточившись, я представил его в руке, и он там незамедлительно оказался.
— Невероятно, никогда такого не видел.
— Я тоже, — зачаровано сказал я, опять работа мысли и топор снова в чехле, — похоже, у него управляющая связь.
— Что? — переспросил Лопак.
— Не обращая внимания, это я так, — он просто кивнул.
— Лучше тебе его не показывать, — с озабоченным видом сказал он, — ты явно переживал из — за Рассекающей Звезды, а это у тебя захотят забрать еще больше. Поэтому лучше его никому не показывать.
— Я понял Лопак, спасибо, — я кивнул, — я возьму себе полеарм.
— Хм, им еще надо научиться пользоваться, — Лопак из загадочного снова стал мудрым предводителем отряда.
— Не волнуйся, у меня довольно большой опыт использования любого оружия, так что убиться им не убьюсь, хотя до такого владения, какое показывал Хек, мне конечно далеко.
— У Хека это любимое оружие, ему как — то досталось в наследство от дяди, он с ним с пяти лет не расставался. В этой заварушке только и потеряли. Но этот, новый, гораздо лучше, вот только больно острый, как бы случайно чего не задеть.
— Есть у меня кое — какое предположение, — я пододвинул к себе поближе захваченный полеарм, с которым не расставался всю дорогу и внимательно рассмотрел шар. Еще при бегстве я заметил некоторую странность в виде тонкого круга на шаре со стороны лезвия и заметил, что шар поделен надвое, при этом в нижней половине есть несколько углублений и они шершавые. Проверяя свою догадку я положил пальцы в углубление и попытался сдвинуть его. Оно поддалось и пошло по часовой стрелке. Раздался щелчок и из круга выстрелила пленка защитного полня, накрывшего все лезвие. Я повернул полусферу обратно и поле исчезло.
— Вот и маленький секретик, — победно сказал я.
— Да, ты не перестаешь меня удивлять, — хмыкнул Лопак, — надо Хеку об этом сообщить.
Следующее утро началось для меня со странностей. Со зрением стала твориться какая — то хрень. В первую очередь я заметил, что почти все предметы стали светиться. Спросил об этом у Лопака, но он никакого свечения не видел. Значит, дело было только во мне. Решив не заморачиваться на этом, а поскорее убраться отсюда, мы стали собираться.
Тут возникли сложности, как все разместить, два баула были очень неудобными и оружия тоже был избыток. Вовремя вспомнил о своих пространственных карманах, предложив сгрузить туда. Первая неожиданность обнаружилась сразу, пространственные карманы видел только я, и для подтверждения того, что я не сошел с ума, убрал туда все лишнее, потом на спор вытащил несколько вещей назад и снова убрал.
— Такого я не то, что не видел, а вообще не слышал, — протянул Лопак. Хек с Бузом согласно закивали.
Поскольку всё лишнее теперь было у меня "на поясе" (при этом веса не добавлялось), пошли налегке, я даже полеарм свой спрятал.
Из еды опять ничего не было, даже живности никакой не попадалось, так что шли опять на одной живой воде. Правда, очень быстро шли.
— Где располагается тот сад? — спросил я.
— Шустрый охотник шел от башни навстречу солнцу пять дней, это всё, что я знаю, — пожал плечами Лопак.
— Мы идем быстрее, — прикинул я, — должны дойти быстрее. Если направление правильное.
Как оказалось, правильное. Уже к концу второго дня мы увидели вдалеке небольшой оазис. Причем я еще издалека мог сказать, что он не похож на остальные, виденные мной оазисы. А самое главное, я заметил большое, оранжевое марево. Как я уже знал, оранжевый цвет означает иллюзию. Определенно там что — то скрывается.
Мы решили не спешить и не входить в оазис ночью. Вперед рвался только Юлиан, но Лопак осадил его одним словом.
— Ты знаешь, что нас там может ждать? Нет! Значит, пойдем, когда будет светло.
И вот — утро, собравшись и подкрепившись водой мы направились в марево. Чем ближе мы подходили, тем нереальнее мне казалось происходящее. Зрение еще больше претерпело изменение, так что я даже издали стал наблюдать непонятное свечение. Я попытался проморгаться, но помогало плохо, лишь менее ярким стало свечение. Но я не оставил своих попыток, если уменьшил чуть, значит получится и больше. И когда мы входили под кроны деревьев я, наконец, худо — бедно сумел совладать с собой.
— Странные деревья, — раздался голос Буза, — я таких никогда не видел.
Деревья действительно были странные, невысокие, с три — четыре человеческих роста, стволы мощные и даже на вид кажутся очень прочными, а листья очень большие, размером с две головы взрослого человека, и я с первого взгляда насчитал примерно пять различных видов. Были тут формой как кленовые, как дубовые, широкие, как у тополя, узкие, как у ивы и рваные, как у драцены.
— Хрень какая— то, — выразил я свое отношение к происходящему, — как такое может быть?
— Лучше не забивай себе голову, поверь, может быть и не такое, — посоветовал Хек.
— Ок, — кивнул я, — и где то, что мы ищем?
— Из рассказанного я знаю, что обручи должны расти на деревьях.
— Каким образом? — поинтересовался Юлиан.
— Этого не знаю, если Шустрый охотник кому и рассказывал, до меня это не дошло.
Я задумался над его словами. Осмотрев несколько деревьев, Буз с Ролом даже облазили его, мы не нашли ничего подобного. Но у меня складывалось ощущение, что искомое тут все же должно быть. Я внимательнее присмотрелся к деревьям и подозрения начали закрадываться в меня. То самое свечение, что так слепило меня, и с которым я сумел — таки совладать, шло не отовсюду, нет, оно шло всего лишь от нескольких листьев. Интенсивность свечения была разной, где — то тусклее, где — то ярче. Я подошел к первому подобному листу и ощупал его. Корка листа была твердой и упругой, на царапанье ногтем
