Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
– Ну, а ты боялась! – улыбнулся довольный дядя Рафик. – Все, иди! Ася, поехали домой, я еще успею футбол посмотреть.
И тут в зал ворвалась Натэла. Вслед за ней семенил Леванчик.
– Нина! Ты еще не улетела! Слава богу! Я хотела тебя проводить! – Натэла кинулась обниматься. – Ты мне даже свой телефон не оставила! Ты когда приедешь?
– Не знаю, – опешила Нина. – Как у тебя дела?
– Ой, я так счастлива! Так счастлива! Джей такой мужчина! Представляешь, он хочет поменять билет! Я тебя провожу сейчас и пойду менять! Он не хочет от меня улетать!
Натэла выглядела такой же сумасшедшей, как и ее отец. Только не тихой, а буйной. Она была все в том же «свадебном» вечернем платье, и на нее все оглядывались.
– Ты мне звони, – сказала Нина. – В любое время. И приезжай. Все будет хорошо.
– Спасибо тебе! Спасибо! – плакала Натэла.
– Все, хватит, поехали домой, – вмешался в эту сцену прощания дядя Рафик.
Но тут в зал влетела Карина, жена Вахтанга.
– Слава богу, успела! – кинулась она к Нине.
– Что еще? – Рафик закатил глаза.
– Вот, Вахтанг велел тебе передать. – Карина достала из сумки фотографию. Нина никогда ее не видела. На фото она, четырехлетняя, стояла с мамой на фоне цветущего кустарника. Тома улыбалась и была очень красивой и счастливой. – Это любимая фотография Вахо, – сказала Карина. – Но он сказал, что тебе она сейчас нужнее. Извини, что он сам не приехал, у него тяжелый мужчина. Чуть не утонул. Вахо еле спас.
– Ты здесь очень на Тому похожа, – сказала крестная, разглядывая фото.
– Да, Вахо сказал, чтобы ты возвращалась. Чтобы знала, что наш дом – твой дом, – сказала Карина. – Рафик, ты меня до больницы довезешь? А то у меня там очередь сидит.
– Если больше никто не приедет, то довезу! – ответил Рафик.
Нина еще раз поцеловала крестную, Натэлу, Карину, обняла дядю Рафика, наконец прошла паспортный контроль и села в крошечном зале ожидания. Ей вдруг очень захотелось курить.
– Простите, – подошла она к пограничнику, – а где здесь можно курить?
– Где хочешь! – ответил пограничник и даже удивился вопросу.
– А пить тоже можно? У меня с собой вино. Я его не упаковала в чемодан. Нельзя же провозить?
– Почему нельзя? – еще больше удивился пограничник. – Пей, кури, вон столики! Рафик сказал, чтобы я тебя прямо к рейсу позвал!
– А вы кто?
– Я с дочкой его племянника в одном дворе живу! А моя троюродная сестра у Натэлы в классе учится! Иди! Отдыхай! Сейчас все сделаем!
И тут же открылись жалюзи в кафе, официантка пошла варить кофе на крошечной плитке, проигнорировав кофейный аппарат. Тут же на столе Нины появились пепельница и уже открытая пачка сигарет.
– Я не хочу улетать, – призналась Нина пограничнику.
– Нет, надо, – ответил он серьезно. – Ты сейчас улетай, я дяде Рафику обещал, а потом уже прилетай. Хорошо? Не подводи меня. Я обещал тебя в самолет посадить! А дальше – делай, что хочешь!
– Хорошо, – кивнула Нина.
* * *
Она добралась до своей московской квартиры и, выйдя из такси, подняла голову. Никто не выглядывал из окон, никто не раздвигал занавесок. Никому не было до нее никакого дела. Она потащила чемодан по лестнице, считая ступеньки, и только на третьем этаже вспомнила, что в доме есть лифт, стоит только нажать кнопку. И есть свет – ступеньки считать незачем. Она долго стояла перед собственной дверью, не помня, какой сначала открывать замок – верхний или нижний. И никто не вышел на лестничную клетку, чтобы узнать, кто приехал. Нина пошла в ванную и включила воду – вода, конечно, была. И холодная, и горячая. В квартире стояла тишина. Нина уснула, но спала плохо, вздрагивая не от шорохов, а от тишины. Слишком тихо.
А потом все пошло так, как прежде. Она ходила на работу, читала или слушала музыку в метро, отгородившись от всех. Бежала, как все, по переходам, не различая лиц в толпе. Через месяц Нина и думать забыла о той поездке. Даже не вспоминала. Правда, позвонила поздравить тетю Асю с днем рождения. Та сказала, что все в порядке, но в подробности не вдавалась, а Нина и не спрашивала. Наступал Новый год – суетный, бессмысленный и самый обычный. Нина не ждала чуда и хотела только выспаться в новогодние праздники. Она собиралась сходить в ресторан с коллегами, и, собственно, все. Правда, у нее мелькнула мысль, что хорошо бы уехать к тете Асе, но она решила, что уже не может, как раньше, принимать спонтанные решения, лететь, возвращаться. Сил не было никаких.
Прошла зима, и наступала слякотная весна – с чернеющими прогалинами, собачьими какашками, проступающими из-под снега, с разъеденной реагентами обувью, серыми дождями и редкими, хаотичными всплесками солнца.
Нина думала, что нужно все-таки купить новый диван. Она оттирала губкой свежее пятно на обивке, которая и так была вся в проплешинах. Зазвонил мобильный телефон. Нина решила, что в законный выходной день имеет полное право не отвечать на звонок. Но тут же зазвонил домашний. Нина замерла. Этот номер на работе никто не знал. Только тетя Ася и еще несколько подруг, точнее, приятельниц, которых Нина считала подругами.
– Алле! – Нина ответила почти шепотом, приготовившись к плохим новостям.
– Нина! Это ты? – заорала трубка. – Алле!
– Да, я, – ответила Нина, пытаясь опознать звонившую женщину по голосу.
– Это Натэла! Нина! Это ты?
– Да, Натэла, привет.
– Я тебя поздравляю с Восьмым марта! – закричала Натэла.
– А сегодня восьмое? – удивилась Нина.
– Нет, не помню. Наверное, десятое, но я тебя все равно поздравляю! Какая разница, какое сегодня число?
– Действительно, – ответила Нина, глядя на календарь. Она вдруг тоже потеряла счет времени и пыталась сообразить, какой сегодня день недели, – что-то случилось?
– Случилось! – заорала Натэла. – Такое случилось!
– Что-то с тетей Асей? – Нина опять замерла.
– Что с тетей Асей? – удивилась Натэла. – Сегодня ее видела, все с ней хорошо было.
– Что? С дядей Рафиком, Валей, Таро? Кто-то умер?
– Что ты такое говоришь? Почему кто-то умер? Никто не умер! – Натэла вдруг начала говорить с жутким грузинским акцентом. – Это со мной случилось!
– Что?
– Я не понимаю Джея! Совсем не понимаю по-английски. Слушай, мне больше спросить не у кого. Здесь никто не знает. Может, ты знаешь?
– Тебе нужно что-то перевести?
– Да! Мне нужно, чтобы ты перевела мне слова Джея! Или я умру! Вот когда я с ним в постель ложусь, он отворачивается, говорит мне «спокойной ночи» и засыпает. Спит, представляешь? А сначала у нас каждый вечер любовь была! Ну ты понимаешь. Спасибо дяде Вахо, он его лечит, таблетки прописывает, за сердцем следит. Так вот я бужу Джея и спрашиваю, что случилось? Почему он заснул? А он твердит «гив ми э сайн». То есть если я «гив э сайн», то у нас будет вечером секс, а если нет, то он спать будет. А я не понимаю! Что значит «гив ми э сайн»?
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
