Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
у него агрессию по отношению к девушкам. Даже если он старался держать себя в руках, в подростковом возрасте у него, без сомнения, случались эпизоды агрессии или неадекватного поведения. Даже у самых приспособленных психопатов уходят годы, чтобы научиться подражать окружающим. Такой человек должен был стать главным подозреваемым в убийстве Марии, однако единственным претендентом на роль злодея оказался Локателли.
Они направились к машине.
– А вдруг девочку убил он? – спросила Франческа. – Может быть, он воспользовался наводнением, чтобы замести следы.
– Когда погибли вторая и третья жертвы Окуня, он находился в тюрьме по обвинению в убийстве дочери. К тому же после его исчезновения полицейские безрезультатно пытались разыскать его в связи с неуплатой налогов.
Франческа остановилась, вынуждая спутника сделать то же самое.
– Мне кажется странным, что вам удалось раздобыть все эти сведения за несколько дней, которые прошли после похищения Амалы.
– Я такого не говорил.
– Как давно вы занимаетесь Окунем?
– Я узнал о его существовании два года назад.
– А почему вы не пытались найти его раньше?
– Я не был уверен, что он еще жив. Единственный способ узнать это наверняка – дождаться, пока он похитит очередную девушку. – Джерри сочувственно улыбнулся. – Мне жаль, что ею оказалась ваша племянница.
39
Все утро Амала листала на матрасе новые старые книги, оставленные ей Орестом. Но не читала, а украдкой отрывала клочки страниц. В одной рассказывалось о безупречном камердинере Дживсе[47], другая – сборник рассказов Герберта Уэллса: это был единственный автор, о котором она слышала, то ли в школе, то ли в соцсетях. Сборник был обернут в картонную защитную обложку, а внутри стояла полустертая печать какой-то организации с символом, похожим на трилистник.
Ее мысли снова обратились к девушке из уборной. Или это мужчина? Амала была уверена, что это такая же пленница, как и она сама, но не знала, похищает ли Орест взрослых. Возможно, возраст для него не имеет значения. Однако, кто бы это ни был, он уже не мог даже говорить; кто знает, что Орест с ним – или с ней – сделал. И в любом случае в записке мог заключаться другой смысл, а не тот, о котором она сперва подумала. Возможно, записка означала «Не беги, потому что я тебя поймаю», или «Не беги, потому что Орест – хороший человек», или «Не беги этим путем, потому что здесь высокая вода и ты утонешь». Нужно в этом разобраться. Амала составила новое послание, используя более быструю систему. Вместо того чтобы вырывать и приклеивать отдельные буквы, она подыскала подходящие слова. Результат получился понятным, хотя и немного нелепым:
Амала взяла антисептическую мазь, смену белья и чистые повязки и потащилась в туалет, изучая каждый сантиметр пути. Сквозь вентиляционные отверстия проникали косые лучи солнца, что позволяло до мелочей рассмотреть стены, особенно надписи, которые проступили под плакатами. Там, где они отходили от стен, просматривалось множество слоев – плакаты были наклеены один поверх другого. «Скольких девушек он здесь держал?» – подумала она.
Направляющие были сплошь исцарапаны, а это означало, что кто-то уже проходил здесь до нее, но скрытых надписей она не нашла.
Амала заперлась в туалете и промывала рану водой, пока зубы не застучали от холода. Когда она вытерлась, бумажное полотенце окрасилось в бледно-розовый цвет. Боль стала не такой острой, как вначале, но на ощупь плоть вокруг раны казалась более дряблой, а при надавливании на кожу пальцы не встречали сопротивления, как будто под ней ничего не было. «Я гнию изнутри, как червивое яблоко», – подумала Амала.
Резкое зловоние собачьего корма, оставленного на солнце, исходило теперь не только от ее лопатки, но и от белья, даже от дыхания. Нанеся мазь, она нагнулась и закрепила марлю пластырем над грудью. Затем опустилась на колени и повернула чашу унитаза – действие, которое теперь удавалось ей легко.
Она вытащила из трусов новую нейлоновую нить, оторванную от рубашки, привязала к ней записку и кусок хозяйственного мыла и бросила вниз. Трех попыток хватило, чтобы попасть в нечто, что Амала представляла себе как пандус, и звук исчез вдалеке. Она придавила нить краем чаши, а затем вернулась на свою подстилку, нарочно забыв полотенце, чтобы иметь предлог вернуться.
Амала буквально считала минуты, делая вид, что читает «Дэви Крокетта» – историю мужика, который ненавидел мексиканцев. Через час, вернувшись за нитью, она опять обнаружила, что мыло исчезло, а записка снова появилась.
На этот раз вонючей грязью было написано только одно слово:
– Какого черта… – растерянно пробормотала Амала.
Она выбросила записку в канализацию, вымыла руки от грязи и вышла. Другая пленница – или пленник, – наверное, голодала или хотела произвести обмен. Каковы бы ни были ее мотивы, Амала впервые испытала возбуждение. Она установила контакт; здесь заключен еще кто-то, кроме нее. Кто-то голодный и вонючий, чья тюрьма, похоже, еще хуже – по крайней мере, на данный момент. Возможно, когда-нибудь Орест поместит их вместе или заставит драться друг с другом до последней капли крови.
Вернувшись на матрас и дождавшись заката, Амала собрала под одеялом кекс и два плавленых сырка, стараясь не думать о том, кем может оказаться человек по ту сторону дыры. Соблюдая осторожность, чтобы не попасть в объективы скрытых камер, она засунула все в один из шерстяных гольфов, выданных ей Орестом, затем зашила его нейлоновой ниткой и щепкой, в последний момент вспомнив, что надо положить туда еще один чистый лист бумаги.
Вернувшись в туалет, она проделала обычные маневры. Носок и сам по себе был тяжелым, но не издавал шума, когда она опускала его, и Амала приклеила к нему пластырем кусочек бетона. Попыток понадобилось две. Слишком часто уходить и возвращаться было нельзя, она и так много времени провела в кабинке. Поэтому она решила подождать, держа в руке конец нити. Если незнакомка действительно проголодалась, ждать придется недолго.
Через двадцать минут, когда Амала уже подумывала сдаться, она почувствовала, как нить задрожала. После этого она выждала еще пять минут, а затем достала ее. Носок исчез, и снова осталась только вырванная из книги страница, плотно свернутая и покрытая нечистотами цвета рвоты.
Амала быстро схватила ее и почувствовала, как внутри что-то вибрирует, словно микроскопический электромоторчик. Она развернула сверток с особой осторожностью, но этого оказалось недостаточно – как только она подняла краешек, в нее полетел жужжащий снаряд и ужалил в лицо.
Амала не смогла сдержать крика. Никогда, даже
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
