— она немного помедлила, подбирая слова, — я бы настаивала на том, что запад должен быть под надеждой защитой. Переход исчез, но никто не знает, надолго ли.
— Полностью согласен, — поддержал Стражницу Ллойд. — Ойхо, справитесь?
— Долины нам подходят больше лесов и жаркого солнца, — кивнул тот. — Мой народ привык смотреть в лицо опасности и достаточно бдителен, чтобы отследить ее. Мы справимся.
— Аодхан? — обратился «виверн» к Целителю.
— Тут такой богатый выбор остался, что я страсть как боюсь промахнуться, — в голосе последнего слышалось еле сдерживаемое раздражение.
— Ты же хотел уехать, — мягко напомнила Мэб, — там никто не будет тебе докучать.
— Казалось бы. Но готов спорить на что хочешь, что как только о нашей дележке станет известно, начнется великое переселение. Спокойно уж точно не будет. Не зря же из нас пяти, двое — потомки Воина, — Аодхан встряхнул волосами. — Ну хорошо, юго-запад так юго-запад. Только я понятия не имею, что делать со всем тем сбродом, что..
— Эм… думаю, леди Мэб сможет оказать вам необходимую поддержку, — аккуратно погасил начинавшее разгораться пламя негодования Виррэн. — Я ведь правильно понимаю?
Стражница кивнула.
— Моя задача — хранить покой всего Нового Мира, Ваше Величество. — Но мое сердце отныне будет на юго-западе.
Альм тем временем пробрался поближе к Целителю и хитро улыбнулся.
— Тебя, между прочим, эльны уже величают «Милостивым». Похоже, их ждет большой сюрприз.
— Вот это вообще не мои проблемы, — пожал плечами тот.
— Альм, ты один остался, — выжидательно смотрел на Балагура эйяр Ариллиан.
— Что? А, нет… сидеть не одном месте — не по мне. Так что на меня не рассчитывайте. Хотя, если найдется какой-нибудь веселенький остров в теплом море, тогда видно будет. — Легкомысленно отмахнулся мальчишка.
На том и порешили.
***
Сегодня мне приснился Йени. Как всегда одетый с ног до головы в черное, он сидел на крыше красивого старинного дома, на самом краешке, свесив одну ногу над пропастью и довольно жмурился.
— Как наследнички? — лениво поинтересовался он у меня.
— Растут, — вздохнула я — хулиганят.
— Это хорошо, значит, я не зря вбухал в них столько сил.
Нехорошие мысли зашевелились в моей голове..
— Йени, так это что… мы тебя должны благодарить за весь этот дурдом?
— Да, Алина, — он так пристально взглянул на меня, что сердце ушло в пятки, — вы должны… меня… благодарить.
Я подумала минутку, другую… взвесила все за и против, и, наконец, произнесла с чувством, и, кстати, вполне искренно: «Спасибо тебе за все, что ты для нас сделал!».
— Так-то лучше, — смягчился мой собеседник, — Хотя, сдается мне, вы и половины еще не разгадали..
— Ты это о чем? — с подозрением уставилась я на него.
— Поживешь — узнаешь, — щелкнул он меня по кончику носа и исчез.
А я все смотрела с крыши на ночной город и вспоминала дурацкую детскую считалочку, только слова туда так и норовили влезть совсем другие.
Вышел Йени из тумана,
Вынул фигу из кармана.
«Буду шкодить и хитрить,
За нос дураков водить».
— Ай! — легкий ночной ветер отвесил мне вполне ощутимый подзатыльник, и тихий смех прозвучал у самого уха: «Ежова, не зарывайся».
