Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
за музыку, – сказал ему Пётр, вызвав к себе в покои. Глаза его были красные, но от слёз или недосыпа, вызванного множеством хлопот, сказать было сложно. Отношения с Елизаветой у него были сложными – слишком уж та любила влезать в жизнь Наследника. Однако будущий император был человеком добрым и сентиментальным, так что чисто по человечески наверняка жалел родственницу. Помимо "спасибо" князь получил тяжёлый сундучок с пятью тысячами червонцев и перстень со здоровенным изумрудом.
Они долго говорили на разные темы – видно было, что будущий владыка хочет просто отвлечься. Полковник с охотой ему подыграл и рассказал о поведении Павла, бытовых сценках из Корпуса и проказах своего Тимони, успевшего завоевать себе во дворце репутацию этакого "Швейка" – не столь карикатурного, понятное дело.
– Напишешь мне что-то такое же… торжественное – к коронации? – задал он напоследок вопрос. Задумавшись на минутку, попаданец просканировал свою память. Да – "Боже, царя храни", должен подойти.
– Напишу, – сказал он Петру и остановил жестом руку, потянувшуюся за очередным кошелем, – когда принесу, тогда и оценишь.
Похороны императрицы прошли необыкновенно пышно и Грифичу пришлось принять в них самое прямое участие. Помимо того, что он считался "автором" Реквиема, потрясшего всех, так ещё и Государыня выделяла его, да статус Наставника у Павла… В общем, не успел князь опомнится, как стал одним из членом похоронного комитета.
Не все были этим довольны – да и сам Владимир восторга не испытывал, несмотря на большую честь. Однако нужно сказать, что энергия спортсмена здорово помогла, да и некоторые идеи пришлись Двору "ко двору".
Едва отойдя от похоронных церемоний, парень пришёл к Петру и без единого слова выложил лист с текстом.
Боже, Царя храни!
Сильный, Державный,
Царствуй на славу,
На славу нам!
Царствуй на страх врагам,
Царь Православный;
Боже, Царя храни!
Боже, Царя храни!
Славному долги дни
Дай на земли!
Дай на земли!
Гордых Смирителю,
Слабых Хранителю,
Всех Утешителю
Всё ниспосли!
Перводержавную
Русь Православную,
Боже, храни!
Боже, храни!
Царство ей стройное,
В силе спокойное!
Всё ж недостойное
Прочь отжени!
Воинство бранное,
Славой избранное,
Боже, храни!
Боже, храни!
Воинам мстителям,
Чести спасителям,
Миротворителям
Долгие дни!
Мирных воителей,
Правды блюстителей
Боже, храни!
Боже, храни!
Жизнь их примерную,
Нелицемерную,
Доблестям верную
Ты помяни!
О, Провидение!
Благословение
Нам ниспосли!
Нам ниспосли!
К благу стремление,
В счастье смирение,
В скорби терпение
Дай на земли!
Будь нам заступником,
Верным сопутником
Нас провожай!
Нас провожай!
Светлочудесная
Жизнь поднебесная,
Сердцу известная,
Сердцу сияй!
Плагиат? Наглейший, но на Государя текст произвёл глубочайшее впечатление и попаданец оказался обласкан – его одарили ещё одним сундучком, но уже с десятью тысячами червонцев. Сумма колоссальная по нынешним временам – такими, а то и меньшими суммами одаривали полководцев за выигранные грандиозные сражения. Был и перстень – на сей раз с сапфиром. Было звание генерал-майора. Но главное – орден Анны.
Орден этот стоял особняком и был не государственным, а династическим. Проще говоря – награждали только родичей. Имел орден только одну степень, а число кавалеров не превышало пятнадцать человек.
Всё – Грифич окончательно признан своим и теперь даже могущественные сановники кланялись ему как равному. Равному не только по происхождению (а Рюриковичи и Гедиминовичи ничуть не ниже Грифичей!), но и по влиянию. Его окончательно признали своим.
Глава седьмая
Заслуги Владимира в похоронах императрицы были несомненны – все придворные в один голос твердили, что энергия молодого человека, беспристрастность интересные идеи позволили сделать похороны незабываемыми. В итоге, Пётр загорелся было мыслью сделать его ответственным за свою коронацию, на что Грифич отказался – и довольно резко:
– Воронцова назначь, – рубанул тот ладонью воздух.
– Да я бы и не против, – пожал узкими плечами будущий император, – вот только его занятость…
– Неважно. Смотри сам – он тебе верен просто потому, что человек такой. Плюс – ты намереваешься жениться на его племяннице. Для него это честь и возможность проявить себя, а для тебя – гарантия того, что подготовка не слишком затянется.
Пётр Фёдорович согласился с аргументами попаданца и Воронцов при разговоре наедине выразил ему за это свою признательность.
– Владимир Игоревич, вот только император прав – у меня нет времени на коронацию. Сам знаешь – на мне повисли переговоры, – неловко сказал Воронцов. Неловко потому, что переговоры эти во многом касались Померании – исконного владения Грифичей. И интересы князя при этом не учитывались… Ага – интересы геополитики перевешивали личные симпатии. И князь уже понял, что интересы "исконного" владетеля Померании Австрию или Россию интересуют… Да никак не интересуют – разве что как дополнительный аргумент для переговоров с другими сторонами – только до тех пор, пока "аргумент" в его лице им выгоден.
– Знаю, Михаил Илларионович, – суховато усмехнулся князь, – но твое дело здесь – назначить людей достойных и ВЕРНЫХ, а затем просто контролировать. Надо будет – помогу. И знаешь… Не затягивай.
Лицо вельможи заострилось, он слегка подался вперёд и стало ясно, что этот немолодой человек не случайно вылез на верхушку власти.
– Что-то конкретное?
– Конкретного – ничего, но слишком много косвенных фактов. Такое впечатление, что слишком многие заинтересованы посадить на престол своего. И сам понимаешь – шанс есть.
Воронцов понимал – сам был одним из главных действующих лиц в одном из таких переворотов. Князь те временем продолжил:
– Знаешь сам, сколько я мотаюсь по городу, да со сколькими людьми знаком. Гвардия, придворные, армейские, купцы, Академия… И такие разговоры ходят… невнятные. Никто ничего толком не знает, но готовность действовать ощущается. А как и когда это может рвануть – хрен его знает. Понятно только, что лучше не тянуть – против коронованного императора мало кто пойдёт.
Вот так свежеиспечённый генерал-майор сам впрягся в подготовку коронации – не переставая при этом заниматься с Павлом, управлять Шляхетским Корпусом, вести занятия с гвардейцами, самому заходить в фехтовальные залы… Более того – князь успевал ещё и переводить Шекспира.
Ну как переводить… Как и в случае с Реквиемом…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
