class="p1">— Я знаю, — он смотрит на наши соединенные руки, его большой палец проводит по моим костяшкам. — Мы с Ашером были неразлучны в детстве. Сэйнты взяли нас к себе, когда нам было по шесть лет, и это было тяжело, но мы привыкли к этому. К жизни, к насилию и ко всему, что связано с этой фамилией. Мы знали, во что ввяжемся, когда станем достаточно взрослыми, но у Сэйнтов были все эти правила. Нам ясно сказали, что мы никогда не будем больше чем солдатами или пешками для того, кто сидит во главе.
— Вы были счастливы? — тихо спрашиваю я.
— Более чем, — вздыхает он. — Это было лучше, чем быть с Марией.
Мне было больно слышать это: “более чем” — это не счастье, а дети должны быть счастливы независимо от того, кто их семья. Вероятно, ему пришлось повзрослеть гораздо быстрее, чем следовало.
— Я думал, что с Ашером все в порядке, и не заметил, как он изменился. Он хотел большего и был готов на все, чтобы получить это. В тот день, когда я убил его, я узнал, что он убил нашего старшего брата Лукаса и похитил жену Габриэля. Когда я приехал туда, мне показалось, что он собирался ее изнасиловать. Она была вся в крови, как и Габриэль. Я не знаю… я больше не видел своего брата. Мне не пришлось долго думать. Я выстрелил в него и не раздумывал, пока не понял, что сделал.
Наступает тишина. Я смотрю на Атласа, его горе и боль теперь ясно видны на его лице. Он не прятался от меня.
— Я не собираюсь говорить тебе, что ты поступил правильно, я думаю, в глубине души ты знаешь, что поступил так, как должен был поступить. Но это не избавляет тебя от сожаления, и с этим придется жить, но это не значит, что ты должен себя наказывать, — честно говорю я. — Моя мама говорила мне в детстве, — говорю я, вспоминая ее слова. — Если ты делаешь что-то хорошее, это не значит, что ты автоматически становишься хорошим человеком, так же как если ты делаешь что-то плохое, это не значит, что ты плохой. Есть баланс. Но я вижу тебя, Атлас, и я люблю тебя таким, какой ты есть
Своими словами я собираю его разбитые осколки и начинаю складывать их воедино. Неважно, сколько времени это займет, даже если он больше никогда не поделится со мной своими демонами, я останусь здесь.
Рядом с ним. Изучая все его осколки и любя каждую его частичку.
Эпилог
◦●◉Атлас◉●◦
Три месяца спустя
Я вытираю руки о тряпку, которую мне протягивает Энцо, тщательно забираясь под ногти в надежде убрать кровь, запекшуюся под ними.
Тело лежало у моих ног, возможно, немного более изуродованное, чем требовалось, но мне было приятно разрезать его так, как я это сделал.
Джек ждал этого слишком долго.
Я все еще восстанавливался, но жизнь возвращалась в нормальное русло. Хотя дискомфорт и боль оставались, я завершил отдых, когда это было необходимо. Физические ограничения и реабилитация меня не остановят. Это была моя первая миссия — выследить и покончить с этим ублюдком после его побега в тот день в приюте.
Мария была мертва, за это я могу благодарить Энцо. Теперь и Джек последовал за ней. Это было как похоронить последние кусочки пазла.
В тот день он исчез.
Поэтому я выследил его и заставил заплатить.
Никто не тронет Эмери, а после останется в живых.
Немного вытершись от крови, я достаю из кармана телефон и пишу ей сообщение.
Я: Встань на колени. Голая. Жди меня в спальне.
Эмери: Такой властный;)
Я: Если я приду домой, а ты не будешь хорошей маленькой шлюшкой, какой я тебя знаю, я посажу тебя на колени и буду шлепать тебя до тех пор, пока твоя задница не будет полностью красной.
Эмери: Не дразни меня хорошим времяпрепровождением, Атлас. Когда ты будешь дома?
Я: Блядь, я так хочу тебя прямо сейчас. Я буду через тридцать минут.
Эмери: Скоро увидимся.
* * *
Мои руки дергаются в предвкушении: часть меня надеется, что она ослушалась меня, и я смогу отшлепать ее по красивой попке, но другая, большая часть надеется увидеть ее на коленях, тело обнажено и готово. Мне предстояло узнать, в каком направлении пойдет эта ночь.
Я поздоровался с Джинкс и новым членом семьи, Локи, который по какой-то причине является единственной собакой, с которой Джинкс находится рядом и не может насытиться. До такой степени, что если я их разлучу, Джинкс будет скулить и лаять, пока я не сведу их снова. Эмери, конечно, была счастлива, но, если бы она захотела, этот дом превратился бы в зоопарк. После того как усыновление Локи сорвалось и он остался в приюте, я понял, что должен вернуть его домой. Так получилось, что моя и ее собаки нашли общий язык.
Оставив их, я поднимаюсь по лестнице, прислушиваясь, нет ли следов Эмери, но все было тихо, и когда я открываю дверь в спальню, то обнаруживаю ее перед креслом в углу комнаты, обнаженную и ждущую.
Ее большие глаза встретились с моими, и она улыбнулась мне. Мой член мгновенно встал при виде ее обнаженной груди, при виде румянца, который ползет по ее телу, шее и пылает на щеках.
— Привет, светлячок, — приветствую я, заходя в комнату и расстегивая пуговицы на рубашке, испачканной кровью. Мышцы вокруг шрама запульсировали, сопротивляясь движению.
Девушка не обращает внимания на кровь, вместо этого она смотрит на мои руки, пока я расстегиваю каждую пуговицу, и ее взгляд становится все более возбужденным.
— Ты сейчас так красива, — признаю я. — Ложись на спину. Раздвинь ноги и покажи мне, как сильно моя маленькая шлюшка хочет этого.
Сглотнув, она передвигается, опираясь на локти, сохраняя зрительный контакт, и раздвигает бедра, демонстрируя мне свою прелестную киску.
Низкий гул одобрения проникает в мое горло, и я пересекаю комнату, становясь перед ней на колени.
— Скажи мне.
Она улыбается.
— Я люблю тебя
Я как будто слышу эти слова впервые. Они ударяют меня где-то глубоко в груди. Как иголка с ниткой, слова пробираются сквозь трещины в моей душе, сквозь яд, которым я наполнил себя, и разрушения, которые я пожинал, только чтобы медленно собрать все воедино, соединить все разбитые осколки.
Часть меня так и осталась бы разрушенной, но с ней это было не так страшно.
Так же, как я знал, что ее часть
