* * *
Большую помощь в строительстве бронированных морских охотников оказали команды моряков с крейсеров «Киров» и «Максим Горький». Каждое утро они приходили на завод и вместе с судостроителями трудились на сборочных, монтажных и других работах. Многие из них освоили новые для себя специальности: сварку, газовую резку, рубку металла пневматическими молотками. Все же во флоте служат не просто рядовые, а люди с довольно серьезными техническими навыками и образованием.
Помогала и промышленная кооперация: броневые рубки для новых кораблей поставлял Ижорский завод, паровые котлы для отопления – Невский машиностроительный завод им. В. И. Ленина, тесно взаимодействовали и другие предприятия.
Вместе со взрослыми мужчинами и женщинами работали даже мальчишки и девчонки лет по 15–16. Они работали станочниками, разметчиками, монтажниками, судосборщиками. Причем, например, 15-летний Владимир Кузьменко[22]стал бригадиром судосборщиков.
Над созданием новых боевых кораблей трудились даже бывшие работницы кондитерской фабрики им. К. Самойловой! До этого они вообще ничего общего не имели с судостроением, но все же стали слесарями, сварщиками, судосборщиками, работали кузнецами и сталеварами.
Одну из них, Прасковью Осипову, направили подсобницей в литейный цех. Но во время очередного обстрела погиб единственный на заводе сталевар, а металл был нужен, как хлеб. И бывшая конфетчица стала сталеваром. Да еще каким! Ее печь выдавала по три-четыре высококачественные плавки в смену вместо двух по норме. Время у Осиповой было рассчитано по минутам. Пока шла очередная плавка, она готовилась к следующей: рассортировывала металл, подвозила флюсы, взвешивала шихту. Печь выдавала металл и сразу же получала новую загрузку. Никакой задержки!
Комсомольско-молодежная бригада судосборщиков-девушек систематически выполняла задания на 180–200 процентов и одной из первых получила почетное право называться фронтовой.
Оставшиеся на заводе кадровые судостроители не только учили молодежь, но и старались скрасить их тяжелую военную юность и детство, накормить и обогреть. Опытный специалист по судовой гидравлике Виктор Горшелев, ставший впоследствии Героем Соцтруда, например, выменял свои именные золотые часы на мясо и овощи и прямо в цехе на печке-буржуйке сварил суп для подростков. «Ничего! Голова, руки есть, заработаем другие. А ребятишек поддержать надо: совсем исхудали, а ведь работают наравне с нами, взрослыми. Чем это не премия за ударную работу?!» – говорил будущий Герой Соцтруда.
* * *
Первый бронированный морской охотник спустили на воду уже в новом – 1942 году. Он представлял собой корабль длиной 24 метра, шириной по палубе – чуть более четырех метров и осадкой всего метр с четвертью. Водоизмещение БМО составило всего 55 тонн. Два двигателя «Паккрад» по 1200 каждый разгоняли корабль до 22 узлов. Район плавания бронированного охотника полным ходом составил 330 миль, а под вспомогательным мотором – 1300 миль.
Серийные бронированные охотники получили, кроме всего прочего, еще и ледовые подкрепления, что в условиях Финского залива оказалось совсем нелишне. Правда, скорость несколько упала. Зато ледокольные качества кораблей действительно улучшились, они без повреждений преодолевали ледяную корку толщиной шесть-семь сантиметров. Также БМО отличались высокой живучестью.
Вооружен корабль был довольно солидно. В носовой части – великолепная 37-миллиметровая автоматическая пушка в башенно-щитовой установке. Кроме того, что она сбивала все, что летало, пушка лупила и по надводным целям, и по наземным со скорострельностью 150 выстрелов в минуту. На корме размещалась верная и надежная пушка-«сорокапятка». Арсенал дополняли два спаренных крупнокалиберных пулемета на бронированной рубке и на корме. Также бронированный охотник нес глубинные бомбы, морские мины и плавучие дымовые шашки.
По настоянию капитан-лейтенанта Виктора Чайки на бронированных малых охотниках так же, как и на обычных «Мошках», была предусмотрена установка реактивных снарядов вместо кормового 45-миллиметровго орудия или вместе с ним. Офицер-«попаданец» из России XXI века неплохо знал военную историю, в том числе – и применение реактивных снарядов на флоте в годы Великой Отечественной войны.
* * *
Впервые боевое применение установки залповой стрельбы реактивными снарядами «РС-82» произошло на Черноморском флоте 2 апреля 1942 года. Утром из Новороссийска в Керчь вышел транспорт Pestel. Его конвоировали два малых охотника. На одном из них – «МО-084» под командованием лейтенанта Кривоносова – стояла реактивная установка.
Конвой находился между Новороссийском и Анапой, когда вахтенный сигнальщик обнаружил гитлеровский самолет-торпедоносец, который вскоре лег на боевой курс. С малых охотников охранения открыли заградительный зенитный огонь из носовой 37-миллиметровой пушки и крупнокалиберных пулеметов. Но немецкий самолет продолжил упорно прорываться сквозь огненные трассы. Тогда с катера МО-084 лейтенанта Кривоносова были запущены залпом реактивные снаряды. Их дистанционные взрыватели были установленными на дальность, превышающую дистанцию, с которой самолет сбрасывает торпеду.
Дюжина огненных стрел, оставляя шлейфы порохового дыма, прочертила небо навстречу торпедоносцу с черными крестами на крыльях. Одна из неуправляемых ракет взорвалась прямо под крылом самолета, и он отвернул с боевого курса, отказавшись от атаки.
С советских кораблей было видно, как немецкие летчики сбросили торпеду в открытом море, а самолет, снижаясь, потянул к берегу.
В журнале боевых действий помощником командира катера «МО-084» лейтенантом Школа было записано: «В районе мыса Утриш залпом РС (реактивных снарядов) отбита атака торпедоносца противника. Вражеский самолет предположительно подбит».
Эта лаконичная запись зафиксировала начало боевого применения реактивного оружия на нашем флоте. Транспорт Pestel с ценным воинским грузом вовремя прибыл в порт назначения.
Командир охотника лейтенант Кривоносов сначала предложил монтировать ракетные установки на треноге – как крупнокалиберный пулемет. Но потом приняли решение крепить ракетные пусковые установки к «сорокапятке» на корме корабля.
В этом случае наведение на цель выполнялось механизмами пушки, что существенно упрощало задачу. При этом и само орудие сохраняло возможность стрельбы. Такая система по сделанным механиком дивизиона инженером капитан-лейтенантом Поповым эскизам была изготовлена всего за одну ночь.
В последних числах апреля 1942 года такая реактивная установка была смонтирована на катере «МО-084» под командованием лейтенанта Кривоносова. Испытания стрельбой прошли успешно, и самодельной реактивной установке был присвоен шифр «РС-82ТБ».
Реактивное оружие активно применялось моряками-черноморцами и в боях с катерами противника, и по береговым целям при высадке десанта. Так, в конце 1942 года два «сторожевика» в районе мыса Железный Рог обстреляли реактивными снарядами немецкую береговую батарею. После трех залпов по восемь ракет в каждом она была подавлена. Это позволило высадить на берег разведгруппу. Всего в 1942–1943 годах, как помнил из курса военной истории «попаданец» Виктор Чайка, в боях на Черном море катерами было израсходовано 2514 реактивных снарядов.
