Хотя сознанием уже всё понимаю.
И от одной мысли хочется кого-нибудь прибить. Выпустить пар. Только бы избавиться от мысли, что моих малышей больше нет.
Я снова вспоминаю свой сон, граничащий с реальностью. Три пацана. Пеплом развеиваются на ветру в моей голове, стираются полностью их образы.
Я залетаю на участок, бегу в дом. Но останавливаюсь на полпути. Замечаю странное шевеление сбоку и поворачиваю голову, видя тонкую и грациозную фигурку среди постельного белья, которое сейчас развешивает миниатюрная шатенка.
Моя темноволосая девочка. Стоит ко мне спиной. Не могу оторвать от неё и взгляд. Такая воздушная в этом белом простом платье. Волосы не распущены, а заплетены в роскошную косу.
Она резко замирает. В какую-то секунду. А в следующую – красивая коса поднимается в воздух и скрывается за спиной.
Голубые глаза врезаются в меня, словно стрела.
– Самир? – выдыхает так, словно призрака увидела.
Я и сам не верю, что вижу её живой. Делаю шаг вперёд, видя, как глаза блестеть от слёз начинают. И с облегчением выдыхаю, понимая, что она в порядке. Плачет – это хорошо.
После того сна рад всему.
Делаю шаг вперёд, чтобы обнять её. Соскучился жутко. Ей наверняка было тяжело. Она одна, с незнакомыми людьми, непонятно, где и не знает, что делать. Ещё и последствия после аварии…
Не сдерживаюсь, крепко обнимаю её. Милана утыкается мне лицом в грудь, пока я вдыхаю аромат спелой вишни.
– Я так рада, что с тобой всё в порядке, – вдруг говорит мне прямо в рубашку. Трётся об неё носом, разжигая во мне трепет. – Я соскучилась.
И я, честно, без прикрас, с теплотой в голосе отвечаю:
– Я тоже.
Как же это классно. Стоять вот так, чувствовать её живой, здоровой. Как дыхание проникает на кожу даже через ткань. А что-то твёрдое, утыкается меня прямо в пресс. Хм…
Отрываюсь, смотрю вниз, на свободное платье, которое от ветра раздувается.
Но тут же прилипает к коже, демонстрируя округлый животик.
Замираю, смотрю на форму.
Нет, это явно не от еды.
Беременна.
Твою мать, тройняшки…
Целы, живы. Так ведь, да? Да, конечно! Что за тупой вопрос!
Как можно было не заметить такой живот, ты, Саид?! Убить тебя готов! Но я держусь изо всех сил. Потому что ладони, желающие расквасить лицо друга, опускаются на округлый животик.
– Ты чего? – удивлённо шепчет девчонка. Не понимает, насколько я рад. Что себе надумал за это время в пути…
– Ты беременна, – выдыхаю. – Я волновался, что после аварии…
– Всё хорошо, – перебивает меня. – Была угроза, но их успели спасти.
Искренне улыбается, и моё сердце падает вниз. Наконец-то, оно может утихнуть. Главное, чтобы совсем не остановилось от счастья.
– Я рад.
– Ты как? – её нежная ладонь опускается на мою щёку, заросшую волосами. Я теперь бородатый. – Всё нормально? Почему мне не сообщили, что ты очнулся?
– Решил устроить сюрприз.
– Я чуть не родила от твоего сюрприза, – вдруг сдавливает мою щёку и чуть её оттягивает. – Надо предупреждать. Тебя уже хоронить собрались.
Да, если бы не ты.
– Не дождёшься, – хмыкаю и хватаю её за руку. – Пошли, жутко соскучился по твоей еде. Как раз поговорим.
Тяну её за собой в дом. Внутри всё не в моём вкусе, но мне же не жить здесь. Наступаю на ковёр, и тут же слышу какой-то писк. Опускаю взгляд вниз – вижу игрушку.
– Камилла здесь? – довольно улыбаюсь. И взглядом уже ищу комнату, где может лежать моя малышка. – Я жутко хочу её обнять.
Замечаю кроватку прямо в зале. Направляюсь к ней с неописуемыми чувствами. Соскучился. По её глазам, лицу. Она ведь не забыла меня? Отца своего.
Помню, как она говорила: «Па».
До сих пор сердце от этих слов горит.
– Самир, тут такое дело… – слышится за спиной. А я не останавливаюсь. Дохожу до кроватки, смотрю вниз.
Ребёнок.
Улыбка с лица пропадает.
Не мой.
– Камилла ещё в Испании.
– Кто это? – цежу сквозь зубы, смотря на непонятного ребёнка. Лицо знакомое. Но не пойму. Это же пацан? Пацан.
Какого? Где Камилла? Что здесь происходит?
– Это… Ребёнок Войтовой.
– Что ты сказала? – повторяю ещё раз.
– Это ребёнок твоей жены. Бывшей, – вдруг выпаливает. Да так уверенно, смело. – А теперь сядь и отдохни. Тебе наверняка нельзя много двигаться. Это раз.
Она подходит ко мне, давит на плечо, сажая на диван рядом. Такая маленькая, хрупкая, но заставляет сесть, пока мои ладони быстро сжимаются, превращаясь в кулаки.
– Не смотри на меня зверем. Это два. Ты не в курсе произошедшего, поэтому не можешь меня судить.
Она права.
Но нет. Я не понимаю. Пока Камилла в Испании, она здесь, с ним?...
Милана уходит и через несколько минут возвращается с водой. Суёт мне.
– Охладись.
Выхватываю бутылку из рук, залпом выпиваю. Капец полный. Что за дичь происходит вокруг?
– А теперь слушай и не перебивай, – говорит спокойно. Эй, откуда всё это взялось? Милана за это время словно… Повзрослела. Взгляд другой стал. Глубокий, осмысленный.
– Камилла до сих пор с Николь. Я подумала, что сейчас опасно привозить её сюда, – слышится печаль и тоска в её голосе. Чёрт, это из-за меня она три месяца с дочерью не виделась.
Но она полностью права. Хоть и Филиппа, сливающего информацию, поймали, рисковать не стоит.
– После выписки из больницы Саид отвёз меня сюда, в безопасное место. А через несколько дней привёз Диму.
Она смотрит на кроватку тоскующим взглядом.
Да чёрт!
– Сказал, что охрана нашла на пороге твоего дома. Они не знали, что делать, поскольку тебя там не было, и приказ отдать было некому… Поэтому Саид привёз его сюда. Спросил, куда его деть. В детский дом, полицию или…
Она опускает взгляд вниз, на свои пальцы, сжимающие ткань платья.
– Я не могла его бросить, как родная мать, поджавшая хвост, – говорит со злостью. – И хоть ты не одобряешь моего решения, меня бы потом мучила совесть. Он наверняка напуган, особенно после того, как Войтова пропала. Дети очень чувствительны в таком возрасте.
Саид сказал про Войтову.
Но этот придурок ни разу не упомянул об этом! О детях! О тройне живой! Да я извёлся по пути! А сейчас он даже в дом не заходит! А как же ему втащить хочется!
