создать небольшую армию.
Сам конклав проходит в Бостоне, который считается настолько нейтральным, насколько это возможно, несмотря на наши тесные отношения с ирландцами. Идея заключается в том, что основной конфликт происходит между Братвой и итальянской мафией. Следовательно, Манхэттен является местом надвигающейся войны. Мы перенесли его из этой горячо оспариваемой области в более нейтральное место. Но энергия в комнате совсем не нейтральная.
— Я надеюсь, ты образумился, парень, — ровным голосом произносит Колин, занимая свое место. Рядом с ним находится его старший сын Лиам Макгрегор, принц ирландской мафии и наследник ее руководства. Он симпатичный молодой человек, с волосами скорее медного оттенка, чем огненно-рыжего, и телосложением бойца ММА. Большинству ирландцев нравится драться, так что я не удивлюсь, если он много занимается этим в свободное время.
Русские используют оружие, ирландцы кулаки, а мы, итальянцы, любим использовать свои слова. Во всяком случае, это то, что я слышал в детстве. Но правда в том, что моя дипломатия подходит к концу.
— Мы здесь для того, чтобы все могли прийти в себя, — отвечаю я как можно любезнее. — Я надеюсь, что сегодня мы все сможем увидеть причину этого.
— Если под “увидеть причину" ты подразумеваешь признание того, что русские несут ответственность за нападение на отель и последовавшие за ним смерти, тогда да, парень. Я приму это.
Я ожидаю возражения от Виктора, но он выглядит растерянным. Он неподвижно сидит в своем кресле, с легкой сединой на висках и морщинками в уголках глаз. Тем не менее, в нем есть холодная элегантность, которая пугает, хотя я бы никогда не признался в этом вслух.
— Вы, ирландцы, несете ответственность за многое, — холодно говорит он. — И Лука вот-вот все это услышит. — Он поворачивается ко мне, выражение его лица спокойное, голубые глаза холодны как лед. — Тебе не понравится то, что я скажу, Романо. Но это правда. И я хотел бы начать с того, что скажу, что вы обретете покой. Я согласен с этим.
Мое лицо остается бесстрастным, но внутри я чувствую растущее дурное предчувствие.
— Я не уверен, что ты собираешься сказать, но я почти уверен, что это будет полная чушь, — говорит Колин, откидываясь на спинку сиденья.
Виктор холодно улыбается, а рядом с ним Левин хмыкает, протягивая Виктору папку. Я смотрю на Колина. Для большинства он выглядел бы совершенно спокойным, но я вижу что-то другое в выражении его лица, легкое подергивание глаза, как при игре в покер. Я был готов не верить ничему из того, что скажет Виктор. Но теперь я уже не так уверен.
— Я вижу, ты не привел своего заместителя, — говорит Виктор, кладя папку на стол. — Интересно, почему?
— После недавних инцидентов я хотел, чтобы за моей женой постоянно присматривала пара надежных глаз. — Холодно улыбаюсь я. — Ты же не оставляешь ценное произведение искусства в музее на ночь без охраны, не так ли?
Виктор ухмыляется.
— Твоя жена действительно прекрасна, как любое произведение искусства. Я бы сказал, даже больше, чем некоторые. Так что я могу понять это желание. Возможно, мне следовало оставить кого-нибудь дома с моей Катериной, и она была бы жива до сих пор.
Я ничего не говорю. Я хорошо знаю эту историю, но она связана с конфликтом многолетней давности.
— С Катериной произошел несчастный случай, — спокойно говорю я. — И я не имею к этому никакого отношения.
— О, я прекрасно осведомлен. — Виктор кладет руку на папку. — Твой заместитель, Франко Бьянки, предал тебя, Лука.
Моей немедленной реакцией, как он и ожидал, было недоверие. Но под этим скрывается крошечный проблеск неуверенности. Инцидент с Анастасией выбил меня из колеи. Он утверждал, что просто наказывал предательницу, убеждаясь, что она призналась во всем, что они с Софией планировали. Но то, что он сделал с ней, было жестоким сверх того, что было необходимо. Это было выше всего, что я когда-либо делал сам. Это выходило даже за рамки того, что Росси и его люди сделали с Софией, и от этого меня затошнило. Это заставило меня усомниться в том, насколько хорошо я знаю своего лучшего друга, потому что Франко никогда не был жестоким человеком. Во всяком случае, я беспокоился, что у него не хватит духу на то, что ему, возможно, придется делать.
Но, похоже, это было не так.
Его обращение с девушкой беспокоило меня, но заговор ее и Софии привел меня в такую ярость, что я не обратил на это внимания. Но теперь, когда Виктор постукивает пальцами по папке, мое дурное предчувствие превращается в чувство страха.
— Я не уверен, что верю тебе. — Слова слетают с моих губ, но я думаю, Виктор слышит в них неуверенность.
— Прекрасно. — Он улыбается. — У меня есть доказательства. Во-первых, видишь ли, твой друг сдавал тебя нам. Он передавал мне информацию, уже несколько месяцев, задолго до того, как ты заполучил свою хорошенькую жену. Именно ему удалось помочь мне организовать похищение Софии в первую очередь для того, чтобы я мог попытаться стать тем, кто женится на ней.
— Это чушь собачья. — Я заставляю свой голос оставаться ровным. — У него не было причин делать это.
— О, но он это сделал. Видишь ли, результат теста на отцовство, который был у Витто Росси, подделан. Его матери удалось убедить кого-то сделать это для нее, вероятно, с помощью тех же уловок, которые она использовала, чтобы заполучить Колина Макгрегора между ног.
— Ты на опасном льду, Андреев, — проворчал Колин, но Виктор проигнорировал его.
— У меня здесь результаты анализов. Есть и другие доступные копии, из более официальных мест, если ты мне не веришь. Колин Макгрегор… отец Франко Бьянки. И я признаю, что его работа на нас произошла потому, что у меня были эти результаты тестов, и я использовал их, чтобы шантажом заставить его предоставлять нам информацию.
— Ты гребаный ублюдок. — Я приподнимаюсь со своего места, чувствуя, как внутри все скручивается от гнева. — Мне похуй, наполовину ли Франко ирландец, наполовину поляк или наполовину гребаный грек, главное, чтобы он не был наполовину русским. Его мать-шлюха, раздвигающая ноги перед Макгрегорами, меня не касается.
— Полегче, парень, — говорит Колин, но я не обращаю на него внимания.
— Я так и думал, что ты это скажешь. — Виктор холодно улыбается мне. — Но это еще не все. Видишь ли, ты верил, что Франко верен тебе. И я поверил, что он предает тебя и работает на меня. Но мы оба были чертовски неправы.
В этот момент я искоса смотрю на Колина и краем глаза замечаю, как он
