тем более, что у него стресс и такие перемены в жизни…
Примерно так Ломтев себя и успокаивал, когда обнаружил, что вместо зала заседаний он приперся в буфет.
Осознав свою ошибку, он попытался сообразить, как лучше действовать дальше: развернуться и уйти, продолжив поиски, или сделать вид, что все так и задумано, и, видимо, при этом у него был довольно потерянный вид, потому что сметливый официант сразу же попытался прийти к нему на помощь.
— Я могу вам чем-то помочь, ваша светлость? — и на лице его читалась почти искренняя озабоченность и желание угодить.
Ломтев посмотрел на часы.
— Вообще-то, я шел на заседание, — сказал он. — Оно вот-вот начнется. Но, должно быть, задумался и пропустил поворот.
— Да, конечно, ваша светлость, — просиял официант. — Вам надо вернуться и повернуть налево, и там вы все увидите. А хотите, я вас провожу?
— Отличная мысль, — сказал Ломтев. Официант явно рассчитывал на вознаграждение, и сейчас Ломтев пытался вспомнить, есть ли у него с собой хоть какая-то наличность. — Но, боюсь, мне нечем будет вас отблагодарить.
— О, не стоит, ваша светлость, это совершенно лишнее, — заверил его парнишка, и если он и был разочарован таким поворотом событий, то вида не подал. — Но, раз уж вы здесь, может быть, вы что-то закажете?
— Нет, благодарю, — сказал Ломтев. — Но я непременно зайду сюда во время перерыва.
Ломтев предполагал, что у него могут возникнуть сложности еще и с поиском своего места в зале (хоть он и видел схему, но в реальной жизни все могло оказаться не совсем так, и попытка найти зал самостоятельно уже это доказала), но стоило ему войти в помещение, как один из местных завсегдатаев — седой, всклокоченный и довольно упитанный — приветственно помахал ему рукой и указал на кресло возле себя.
Так что, спустя несколько минут Ломтев уже сидел в зале заседаний, кивал коллегам по законодательному собранию, с которыми, по идее, должен был быть знаком, хотя бы шапочно, и пытался разобраться в местной системе голосования, благо, она оказалась трехкнопочной и совсем не сложной.
Поманивший его рукой старикан доставлял куда больше проблем. Он придвинул свое кресло почти вплотную к ломтевскому и даже попытался шутливо двинуть его локтем в бок.
— Как дела, старый хрыч?
Предположив, что они были больше, чем просто коллеги, Ломтев пожал плечами.
— Как видишь, — сказал он. — Цвету, пахну, пытаюсь наладить новую жизнь и вернутся к своим прежним обязанностям.
— Вот в этом ты весь, Витюша, — хмыкнул тот. — Пусть все будет гореть огнем, но у тебя должен быть строгий порядок. Империя превыше всего, да? Я бы побился об заклад, что ты не пропустишь этого заседания, но не нашел никого, кто думал бы иначе и готов был бы рискнуть хотя бы копейкой.
— Да, против меня лучше не ставить, — сказал Ломтев. И Меншикову своему передайте…
Бросив бесплодные попытки вспомнить, кто же этот человек, Ломтев догадался косить глаза и посмотреть табличку на его кресле.
Князь Трубецкой.
Что ж, легче от этого не стало, Ломтев слышал фамилию, но не помнил, как зовут главу рода и понятия не имел, как к нему обращаться. Но, судя по всему, это было не так важно. Можно было просто говорить «эй, ты».
— Мы все слышали, что у тебя проблемы, — сказал Трубецкой и покрутил рукой возле головы. — И вот с этим, и по семейной части. В конце концов, в «Золотую осень» просто так не попадают, и выбраться из нее можно только одним способом — вперед ногами. Как правило.
— На всякое хитрое правило есть целая пачка исключений, — сказал Ломтев.
— Особенно если речь идет о старой гвардии, — согласился Трубецкой. — Но все же, как тебе удалось поправить… все?
Такого разговора, в той или иной форме, Ломтев ожидал, так что успел подготовиться и разработать свою легенду.
— У меня была клиническая смерть, — сказал он. — Я умер, а потом возродился, и у меня началась новая жизнь. Смерть здорово прочищает мозги, знаешь ли. Ну, и все остальное тоже.
Легенда, конечно, была сильно так себе, но кто станет проверять слова близкого друга самого императора?
— Это само собой, — согласился Трубецкой. — Но ты же понимаешь, что всех интересуют подробности. Как тебе удалось поменять Зевса на Посейдона?
— Ты ж понимаешь, если я расскажу, то этот фокус сможет повторить любой желающий, — усмехнулся Ломтев. Он полагал, что эту шутка, но лишь частично. В мире, где все решала сила, информацией об источниках этой силы делиться было не принято.
— Ну хоть мне-то ты можешь сказать, — не сдавался Трубецкой. — Хотя бы в общих чертах.
Ломтев подумал, что, может быть, его уже раскрыли, и в этой короткой беседе он выдал себя десять раз, сказав что-нибудь такое, чего никогда не сказал бы старый князь. В конце концов, его тут должны были знать, как облупленного, пусть не все, но хотя бы несколько человек, и Трубецкой, вполне возможно, в это «несколько» как раз входил.
С другой стороны, они давно не виделись, старый князь лежал в больнице и некоторое время изображал из себя овощ, а потом вышел оттуда нетипичным способов, не вперед ногами, как подавляющее большинство пациентов, да еще и умудрился сменить вектор силы.
Может, и прокатит, подумал Ломтев. Хотя бы некоторое время.
А много времени он все равно себе не давал и долгосрочных планов не строил. Его главную проблему надо было решать быстро, или она не может быть решена в принципе.
— Ладно, — для вида сдался он. — Тебе я скажу, но только тебе, старый приятель.
— Дальше меня эта информация не пойдет, — заверил его Трубецкой, и это, конечно же, была ложь, и оба они, конечно же, это понимали, но таковы были правила игры.
— Как ты понимаешь, у меня были проблемы с сыном, — сказал Ломтев, и это была истинная правда. Эти проблемы с человеком, который считался его сыном, и по сей день никуда не делись. — Мы… повздорили, и после этого я оказался в больнице.
Он намеренно сделал паузу перед словом «повздорили», чтобы собеседник мог сам додумать контекст. И, судя по понимающему кивку, Трубецкой его таки додумал.
— Уже потом, после того, как все случилось, я обсуждал эту ситуацию с мозгоправом, пытаясь понять, как же это произошло, — сказал Ломтев. — Ну из этих, новомодных, ты знаешь…
— Шарлатаны они все, — сказал Трубецкой.
— По большей части, да, — согласился Ломтев. — Я тоже раньше так считал, да что там, и до сих пор так считаю, но пару здравых мыслей он мне все же подсказал.
— Например?
— Когда
