о тебе с тех пор, как впервые увидел в палате. Меня не волнуют эти чертовы два года, которые я не помню. Меня это не так интересует, как осознание, что я когда-то целовал тебя, но не помню этого.
Она сглотнула и прикрыла глаза, позволив скользнуть ладонью ей на затылок, а после и прикоснуться к ней в поцелуе, который оказался даже лучше, чем я себе представлял.
– Ты нужна мне, – повторил я и углубил поцелуй, на который она после небольшого промедления ответила. Ощутил, как на моих плечах смыкаются тонкие руки и едва не возликовал, со стойким осознанием, что сделаю все, чтобы она больше никогда не разочаровалась во мне.
* * *
Спустя несколько недель все встало на круги своя. Я медленно, но уверенно входил в курс дела в «Победе», благо управляющий был толковым и знакомым человеком. Рината также стала посвободнее в плане занятости в своем агентстве, виновные в аварии понесли наказание, а мы старались не вспоминать тот печальный эпизод.
Я же… я был почти счастлив, зная, что каждый вечер стану проводить с Ринатой.
Вот и сегодня, за вечерним просмотром фильма, я перебирал ее волосы, пока она, положив голову мне на колени, что-то едко комментировала относительно нестыковок в сюжете или в актерской игре. Я же размышлял о том, что ее высказывания меня интересуют больше, чем сам фильм, хотя прежде, точно помню, не выносил смотреть фильмы в компании, как раз из-за комментаторов. Ее же голос мне нравился, ироничные высказывания, снисходительные смешки… особенно, когда она вот так естественно лежит у меня на коленях…
– Я люблю тебя, – произнес я легко и просто, словно это было само собой разумеющимся.
Девушка напряглась, замолчала, а после медленно села на месте, едва ли не со страхом посмотрев в мое лицо.
– Что? – переспросила она, словно ослышалась.
– Я люблю тебя, – повторил я и добавил: – Просто, чтобы ты знала. Я не жду, что ты сейчас ответишь мне взаимностью, не подумай. Мне просто захотелось это сказать.
– Я тоже тебя люблю… – произнесла она то, что я сам мечтал услышать, но точно не ожидал. Смущало только потерянное, даже испуганное выражение лица и тон, с которыми она сделала это признание.
– Почему ты выглядишь так, словно призналась в убийстве? – за насмешкой постарался я скрыть тревогу.
– Я… я полюбила тебя еще до аварии, но не добилась взаимности, – опустив взгляд и сжав ладошки в кулаки, выдавила она нехотя. – А сейчас, полюбила вновь и даже, как теперь очевидно, взаимно. Но однажды, рано или поздно, ты вспомнишь прошлое. Не повлияет ли это на твое отношение ко мне?
– Не вижу взаимосвязи, – покачал я головой, а после усадил девушку к себе на колени и с удовольствием поцеловал. – Это пустые страхи, Рината. Что бы я ни чувствовал к тебе прежде, уже не будет иметь никакого значения. Важно лишь то, что я теперь жить без тебя не хочу и готов платить годами жизни за каждый твой поцелуй. Я люблю тебя, – повторил я то, что, кажется, никогда не наскучит. Лишь бы слышать ее:
– И я тебя, – выдохнула она мне в губы, прежде чем с чувством поцеловать. А дальше реальность перестала существовать, и в это наваждение с синими глазами я окунулся с удовольствием и готовностью…
* * *
Эпилог
– Ответственно заявляю, что мы пережили этот день, – вздохнула я, повалившись на диван в гостиной Вадима после празднования Нового года, с которого мы уехали сразу же, как только позволили приличия, так как Вадим категорически желал успеть отметить праздник только вдвоем. Я не возражала, была даже «за». А после сегодняшнего – и подавно.
Дело в том, что сегодня в «Победе» собрались все: Кари, Славка, его родители, наши с Кари, мы с Вадимом и… его родители. Знакомство, несмотря на тревожные ожидания, прошло вполне мирно и успешно, как мне кажется. Хотя бы потому, что связующим звеном стали Славка и его родители, которые были знакомы и с моими мамой и папой, и с Некрасовыми-старшими. Этого оказалось достаточно, чтобы избежать общей неловкости в первое время. А после… кажется, все друг другу понравились, если судить по тому, что под конец вечера все шутили, смеялись, провозглашали тосты за всеобщее здоровье и так далее. Удивительнее то, что даже мой немногословный и где-то замкнутый отец вполне добродушно и легко общался со всеми собравшимися мужчинами, а после и вовсе остался с мамой и остальными отмечать Новый год в ресторане. Но самое важное: Вадима папа одобрил, о чем сообщил мне, когда мы прощались. Для меня это было очень ценно.
Мама просто была покорена Вадимом, в чем я не могла ее упрекнуть, так как сама растекалась лужицей, стоило поймать его обаятельную улыбку.
– Не рано ли ты сдаешься? – усмехнулся Некрасов, садясь рядом со мной и забрасывая мои ноги себе на колени.
– Божечки, какой кайф, – простонала я, когда мужчина стал разминать затекшие от высоких каблуков ступни. Вадим тихо засмеялся, но массаж делать не перестал, за что я его сейчас просто боготворила. – Думаю, ты не обидишься на меня, если я буду не в официальном сегодня ночью, – вздернула я бровь.
– Только если ты оденешься в мой подарок, – не остался он в долгу, вспомнив «подарок», которым оказалась кигуруми с капюшоном и чертовыми рожками. Хвост со стрелкой прилагался в комплекте, но его можно было откреплять по желанию. Аналогию я оценила, как и креативность в противовес моему подарку Вадиму – наручным часам взамен тех, которые разбились при аварии. – И шерстяные носки не забудь, – добавил он со смехом. Весело фыркнула и попыталась встать, что мне не позволили. Вместо этого перетянули к себе на колени, где я, умиротворенно вздохнув, замерла, тихо блаженствуя в крепких объятьях.
Некоторое время мы просто сидели в полумраке, разглядывая безостановочные вспышки салютов на улице, что отражались в окнах.
– Ринат, – позвал меня Вадим тихо, а я отчего-то напряглась, решив, что заданный тон мне не нравится.
– Что? – напряглась я, предчувствуя, что сказанное им меня не порадует. Вадим слегка отстранился, а после заглянул в мое лицо и произнес:
– Я все вспомнил, Ринат, – слабо улыбнулся он, отчего я судорожно сглотнула и испуганно расширила глаза.
– Сейчас? – сипло переспросила я, лихорадочно всматриваясь в его лицо.
– Около месяца назад стали появляться первые обрывки воспоминаний. Сейчас я помню практически все, что забыл после удара, – напряженно и быстро ответил он, смутившись моего полуживого взгляда. – Я тебя люблю! – скороговоркой оповестил Вадим,
