тоже в хоккей играет? – спросила наконец Ирка. – Похоже, ему клюшкой последние мозги вышибли.
– Этот наглый оборотень явно злоупотребляет твоим добрым к нему отношением, Ирина. – скорбно поджала губы Елизавета Григорьевна. – Я бы ему давно уже хвост на уши намотала.
– Ни в чем себе не отказывай, дорогая бабушка. – пробормотала Ирка.
– А насчет Рудого… это любопытно. – лукаво протянула Танька. – Айту стоит волноваться?
– Пусть Вовкулака не выдумывает! – Ирка досадливо повела плечом. – Рудый, он ведь гордый. Станет он сохнуть по девушке, которая его богаче, на мно-ого влиятельней, ну и еще… – аккуратный маникюр Ирки сменился внушительными когтями и по ним стремительно пробежал язык зеленого пламени, обвился вокруг запястья и растворился в ладони. – Ведьма я, эх, ведьма я, такая вот нелегкая судьба моя… – тихонько пропела Ирка.
– А еще ты не любишь хоккей! – торжественно провозгласила Танька и обе захихикали.
***
– Если ты сейчас скажешь, что «трус не играет в хоккей», я тебя… укушу.
– Ты еще на четвереньках побегай. – проворчала Настя, аккуратно заруливая на автостоянку. – Прекращай, а? Ну чего ты трясешься? В конце концов, мы им нужны. Не ты должен им понравиться, а они тебе!
– Насть, это ты меня так фигово подбадриваешь? – донеслось с заднего сидения. – Или ты у меня просто… того? – в зеркале отразился нахальный братец, крутящий пальцем у виска.
– Игорь! А ну стой! Стой, кому говорю! – задняя дверца хлопнула, Насте пришлось в темпе выпрыгивать из-за руля и кидаться за малолетним наглецом, стараясь одновременно и догнать, и сохранить хоть какое-то достоинство. В результате пришлось изобразить этакую побежку-припрыжку на каблуках – кто увидит, позорище! Отловить нахаленка удалось у самого входа, и Настя следом за ним влетела в холл. И остановилась. Почему-то она была уверена, что детская хоккейная секция размешается в старой, еще советской металлической «коробке» катка, где зимой надо очень быстро кататься, чтоб не превратиться в ледяную статую, а летом с потолка капает ржавый конденсат. И даже стоянка с дорогими машинами не заставила ее изменить мнение: просто потому, что прошла мимо сознания. Когда нахаленок начинает выпендриваться, не то, что стоянку – конец света пропустишь! Тут был бы такой смелый, как дома! Тринадцать лет парню, а сумку со снаряжением прижал, будто спрятаться за ней хочет, зыркает перепуганными глазищами на… просторный холл с мягкими креслами и солидной стойкой администратора, прозрачный «аквариум» с охранником, неуловимо похожим на вчерашнего полковника и того, второго, молодого.
– Ваш пропуск, пожалуйста. – охранник в «аквариуме» улыбался, но глаза его оставались холодными. Кажется, он уверен, что пропуска у них нет, и не будет. Да за кого он их принимает? Настя выпрямилась до хруста в спине и столь же любезно улыбнулась в ответ:
– Добрый день! А нам нужен… – она заглянула в папку. – Господин… Рудый, кажется?
Охранник снова окинул ее подозрительным взглядом – пистолет высматривает, что ли? – и потянулся к внутреннему телефону.
– Налево к лифту и на третий этаж, Рудый вас встретит. – турникет отщелкнулся, впуская их внутрь.
– Даже лифт… – Настя вертела головой по сторонам. Никакая не «коробка», а большой спортивный центр. Судя по фотографиям на стенах и серо-черному табло с указателями, тут и стрельба, и борьба, и гимнастика, и еще куча всего. Кабинка лифта открылась… Братец издал протяжный полустон-полувздох и приник к прозрачной стене коридора, под которой открывалось хоккейное поле.
– Нравится?
Настя обернулась. Рудый стоял в распахнутых дверях кабинета и его внимательный взгляд буравил затылок Игорька.
– Да, очень! Просто здорово! – физиономия у братца была такая… будто Новый год и день рожденье случились разом.
Настя поняла, что убить Рудого она пока не готова – ну он же еще ничего плохого не сделал – но желание уже есть. Потому что вот так, чуть ли не брезгливо поморщиться при виде счастливой мордахи Игорька… не-ет, все-таки убить. А то ведь мучается, болезный.
– Прошу вас. – Рудый взмахом руки поманил их за собой. – Чай? Кофе не держу, он слишком сильно пахнет.
В кабинете действительно ничем не пахло: ни кофе, ни освежителем воздуха, ни дезодорантом. А сам кабинет был маленьким… и дорогим. Никаких кубков, наград или пафосных фотографий. Раскладной диван, на котором в случае необходимости можно и переночевать, мини-кухня, напоминающая рубку космического корабля, и совершенно невероятный, многоуровневый рабочий стол с экранами.
– Ой! Извините… – Игорек смутился, но все же не удержался и жадно уставился на экраны. – А у вас тут весь клуб увидеть можно?
«Если этот… опять начнет рожи корчить, точно убью. Не знаю как, но обязательно» – злобно подумала Настя.
К чести Рудого рож он корчить не стал – бросил мимолетный взгляд на экраны и покачал головой:
– Не весь, мы еще не закончили переоборудование, так что слепые зоны остались. Пока так, ключевые точки. Чтоб не выпадать из хода событий, пока бухгалтерию проверяешь.
Даже улыбнуться изволил: сухо и сдержанно, но все же. До Насти постепенно начало доходить:
– А вы… тут менеджер? – поинтересовалась она.
– Один из совладельцев. – уточнил он. – Как видите, клуб довольно большой…
Не заметить этого было сложно: на экранах кроме стандартных залов с тренажерами и скачущих на аэробике девиц, кого-то швыряли на татами, беззвучно дергались пистолеты в тире и еще много чего мелькало, прыгало, подскакивало, падало с высоты и обратно на эту высоту взбиралось.
– Мы еще думаем альпинистские стенки поставить, ну и спа тоже, к бассейну… – Рудый, внимательно, словно прикидывая что-то, разглядывал экраны. – Желаете попробовать, Анастасия Федоровна? Для вас – любой абонемент по льготной цене.
– Спасибо, может быть потом. – честно говоря, хотелось, но Настя себя одернула. Элитный спортклуб слишком сильно отличался от любительской хоккейной команды, какой ее Настя воображала, а значит, ничего не решать и никаких, даже самых соблазнительных предложений не принимать, пока полностью не поймет, с кем имеет дело. – Вот провожу Игорька к команде…
– Хоккейное поле изолировано от остального клуба. Сюда можно попасть только через этаж дирекции. – хмыкнул Рудый.
– Ну мы-то спокойно на лифте поднялись. – небрежно отмахнулась Настя.
– Вам позволили подняться. – холодно бросил Рудый.
Что значит – позволили? Настя неловко поежилась. Глаза у Рудого были желтого цвета, сказала бы – как одуванчики, только вот ничего от миленьких цветочков в этих глазах не было. Это был тяжелый взгляд хищника, Насте на миг показалось, что она слышит запах шерсти и крови. Рудый отвел взгляд, и Настя облегченно вздохнула: напридумывала себе, а в кабинете… по-прежнему ничем не пахнет.
– Значит, хочешь играть в нашей команде? – выделив слово «нашей» спросил Игорька Рудый.
– Хочу… – только и смог промямлить
