Вся вольная Сагенея приехала поздравить молодых короля и королеву: засвидетельствовать свое почтение и заручиться дружбой, а когда с официальной частью было покончено начался свадебный пир! Праздник гремел три дня и три ночи: чаркам и кубкам не давали опустеть, а яства подносили на огромных подносах в то же мгновение, как место на столе освобождалось. Блюда сменяли друг друга быстро и каждое следующее, вероятно, намеревалось перещеголять предыдущее в изысканности и вкусовых качествах. А уж про огромные пироги, фаршированные зайчатиной, утятиной, артишоками, брынзой и украшенные так искусно – слов не подобрать! Настоящие замки и города из теста – диву даешься!
Танцы, песни, фанты – гостям абсолютно некогда было скучать! И отдохнуть приватно тоже не было возможности, поэтому, когда такая удача внезапно появилась, Эрик просто утащил жену в один из темных переходов цитадели, прижимая к стене, ловя медовые губы.
– Нас же увидят! – шепнула она, когда поцелуи сместились на шею, а юбки взлетели, обнажая стройную ногу в шелковом чулке с кружевными бантами. Эрик закинул ее себе на бедро и, сжав руками круглые ягодицы, впечатал Алиру в стену.
– Поехали уже домой, – ответил он, выдернув шпильки из прически, зарываясь пальцами в смоляные кудри. – Я соскучился по тебе. Мы практически не бываем вдвоем!
Алира шлепнула его по рукам, когда ладонь нырнула в декольте, сжимая грудь. Вот потеха будет: благородные владыки Роутвуда, как пылкие любовники, предаются утехам в кулуарах чужого дворца.
– Еще хотя бы на день нужно остаться, иначе будет невежливо.
– Боги, Алира! Эдрик сам только женился! Он от нас устал еще больше, чем мы от него!
– Но… – Алира не договорила – Эрик зажал ей рот рукой, выглядывая из-за поворота. Шаги и голоса – кто-то направлялся именно к ним. Он схватил ее за руку, и они, как нашкодившие дети, понеслись в противоположную сторону.
Не без труда отыскав отведенные им покои, забежали внутрь, отпуская удивленную стражу, а Эрик еще и демонстративно запер дверь. Все, на сегодня их участие в праздниках окончено!
Он, пока Алира наливала прохладное вино, сбросил золотистый камзол, снял королевский венец и кинжальные ножны. Она подала ему кубок и сама пригубила пьянящий напиток. Тепло разлилось по телу, а хмель, бродивший в крови, ударил в голову.
– Разденься для меня, – властно шепнул Эрик, не сводя с нее горящего взгляда. Кто-то говорил, что бесконечно можно смотреть на огонь и воду, а он мог бесконечно смотреть, как Алира раздевается для него. Медленно и волнующе избавляется от одежды: предмет за предметом.
Она подчинилась тут же: томно облизнула губы и, поставив изящную ножку на скамеечку, обитую парчой, абсолютно не позволительно задрала юбки и скатала чулки, демонстративно задевая пальцами внутреннюю сторону бедра. Шнуровка на платье была ослаблена достаточно, и Алира мастерски позволила ему неспешно соскользнуть с тела, открывая сначала острые пики сосков, гордо торчавшие из-под тончайшей сорочки, крутой изгиб бедер и длинные ноги. Она грациозно переступила через груду шелков и, взбив тугие непокорные локоны, медленно провела пальцами по ложбинке меж грудей, сжала их и, передернув точеными плечами, позволила и сорочке сползти вниз. Ее пальцы следовали по пятам за тонким батистом, оглаживая тело, возбуждающе и поддразнивающе касались промежности. Алира томно надувала губки и сводила с ума лукавыми взглядами.
У Эрика в узких парадных бриджах не осталось места – все тянуло и рвалось наружу, к ней. И Алира неспешно подошла, положила руку на выпирающий бугор в паху, развязала завязки, но до плоти так и не дотронулась. А принялась дразнить, медленно расстегивая пуговицы на рубахе. Одна, две, три – и Эрик стянул ее через голову ко всем бесам. Алира провела длинными пальцами по мощной груди, путаясь в темнеющей дорожке, уходившей вниз, под бриджи. Ей не нужно было говорить – она сама опустилась на колени, но Эрик перехватил ее за локоть, удерживая, и подал кубок.
– Выпей.
– Что это?
– Ты мне доверяешь? – шепнул он.
Алира залпом осушила что-то травянистое, свежее. Облизнула губы и опустилась, освобождая Эрика от бриджей. Ее язык томно облизнул набухшую головку и скользнул по всей длине ствола. Эрик коротко втянул в себя воздух, а Алира ахнула, почувствовав, что жар, только начавший зарождаться между ног, внезапно охватил все существо, даже во рту пересохло. Пожар, чувственный голод какой-то! Она набросилась на Эрика, вбирая его жесткую плоть до основания, посасывая, как сладость из медовой карамели, но облегчения не наступало, наоборот, она сама распалялась еще больше.
Алира, тихо постанывая, запустила руку между ног, поглаживая влажные складочки.
– Алира, – властно шепнул Эрик. И как у него получается даже шептать властно?! – Еще рано.
Она протяжно взвыла, не выпуская его изо рта, но руки убрала. Рано, так рано. Иногда они играли именно так: Эрик доводил ее до наивысшей точки возбуждения, когда уже не было мочи терпеть, когда чувствительность обострялась настолько, что развязка могла прийти от одного прикосновения. Ее тело становилось сосредоточением чувств и ощущений, к чему не прикоснись – все откликается на призыв плоти. Наслаждение с крупицами боли, острое и пьянящее. Так было и сейчас, только зелье усилило все трехкратно.
Не дав Алире довести самого себя до умопомрачительной разрядки, Эрик подхватил ее на руки и отнес в постель. Она громко стонала и выгибалась, прикусывала ему губы и оставляла отметины на широкой спине, а он смело ласкал ее, раздвигая ягодицы, постепенно прокладывая себе проход, преодолевая тугое колечко, сдерживая порыв идти в молниеносную атаку. Алира так призывно откликалась, что желание вбиваться в нее было нестерпимым, но нельзя, даже под легким дурманом нельзя, чтобы потом ей не было больно.
Там она была настолько тугая, что ни одна перчатка не сравнится – у Эрика разум давно замутнился и опьянел, а дух вышибло одновременно со стоном наслаждения. Алира и сама была чуть жива, но довольна: улыбка уставшей, но сытой кошки. Она уткнулась ему в плечо и тут же уснула, а он еще долго перебирал ее волосы, слушал глухие выкрики, долетавшие до их спальни – праздник в самом разгаре! – и наслаждался чувством спокойствия, внутреннего, приятного, такого долгожданного.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил утром, когда Алира, свежая и отдохнувшая, готовилась выйти к завтраку.
– Хорошо, – улыбнулась она.
– Я не сделал тебе больно?
– Нет, – Алира на мгновение задумалась, прислушиваясь к своему телу. – Нет, все хорошо.
Такой способ любви они практиковали не часто: Алира была миниатюрной, а Эрик, напротив, слишком большим. Ей нужно было полностью расслабиться и возбудиться до крайности, но так получалось не всегда. Вчерашняя ночь стала приятным исключением.
– Ты решил попрактиковаться в снадобьях и травах?
– Я люблю побаловаться с растениями, у многих, знаешь ли, свойства интересные.
