коже рук поползли отвратительные мурашки. Затем они перебрались на спину, живот, сковывая все тело в оцепенении. Этот мужчина преступник, который совершенно законно разгуливает на свободе. Безжалостный человек, руки которого по локоть в крови из-за рэкета в девяностых. Для таких, как он - нет правил. Они живут в другом мире. Мире беззакония и страха в глазах окружающих.
- Он меня вытащил. – тихо сказал Матвеев. И я отшатнулась, прекрасно понимая, что это значит. Быть должным Градову, хуже, чем быть убитым. Такие люди никогда не забывают о своей помощи и однажды обязательно попросят вернуть долги. Без права отказа. – Не знаю почему он за меня так вписался. Пожалел, может. Я совсем еще зеленый был, без царя в голове. Но что-то он во мне разглядел. Встать на ноги помог. Все вложенные в мой бизнес деньги я ему, конечно, отдал со временем. Но ты ведь понимаешь, что его помощь стоила гораздо больше, чем простые финансы.
- Понимаю. – одними губами произнесла.
- Когда он пришел с просьбой забрать Ким в мою фирму, я даже не стал спрашивать почему ему это надо. Такой, никогда ни о чем не стал бы просить просто так. Только потом узнал, что их связывает.
- Иии… - протянула я неуверенно. – Если бы Лея подписала контракт с тобой, вся ее жизнь в дальнейшем зависела бы только от него? Он бы давил на тебя, а ты на нее? Чтобы она не делала то, чего не захочет Градов? Например… не избавилась бы от нежелательной беременности…
Это от меня можно уйти, положив на стол конверт с пачкой наличных. Я соблюдаю закон и ни за что бы не стала давить на нее, даже в ущерб своему бизнесу. Грани человечности не должны быть размыты ради наживы. Но оказавшись в тисках контракта с другой компанией, она бы не смогла так просто исчезнуть. Ким нашли бы даже на другом континенте. Тем более, если бы вся ее жизнь оказалась в руках Градова. Либо безропотно выполняй приказы, либо до конца жизни тащи кабалу выплаты неустойки разорвав договор – в лучшем случае. В случае, если он решил бы действовать по закону. Но мы с Матвеевым понимаем – не решил бы.
- Ты чуть не подписал ей договор бессрочного рабства своими руками. – я тяжело дышала, а слова будто бы застревали в горле. – Ты ведь не хуже меня понимаешь, что было бы, уйди она в твою фирму.
- Мирр, - шумно выдохнув, перебил меня парень. – Я не мог ничего сделать.
- Мог! – я выкрикнула, не сдержав кипящего обвинения. – Мог! Мог с самого начала мне всё рассказать! Мы бы придумали что-нибудь! Мы бы как-то это решили…
- Не мог. – сухо заключил Слава. – С таким, как Градов ничего не удастся решить. Я не знал, что в вашем контракте есть пункт о расторжении договора в случае смены владельца фирмы. Можно сказать, что Ким повезло. Бы. Но он на этом не остановится. Не оставит ее в покое. И меня.
- Тебя? – повторила я эхом.
- Я должен был учесть все детали. Поэтому за свои ошибки я тоже буду платить. Можешь не сомневаться.
- Что он сделает? – руки похолодели, а голос в момент осип.
Матвеев безразлично пожал плечами и отвел взгляд. Так, будто ему было все равно на свою дальнейшую жизнь.
- Что он сделает?! – настойчиво повторила, хоть и боялась услышать ответ.
- Что бы он не предпринял, я выкручусь. – парень ободряюще улыбнулся мне. Но улыбка получилась какая-то мрачная, грустная. А в следующую секунду приблизился и уложил ладони на мои плечи. По телу разлилось тепло от его прикосновения, а по коже лица в тот же миг захлестали крупные капли дождя, который разыгрался во всю свою силу. – Для меня это уже не важно. – его лицо было так близко, а светло-зеленый взгляд пронзал душу насквозь. – Важно, чтобы ты меня поняла. Я не мог ему отказать. Я сделал ошибку. Не был честен с тобой. И я сожалею об этом. Но то, что я к тебе чувствую, это настоящее, Мирра. Я не могу уже представить себя без тебя. Ты будто стала моей частью, въелась в мысли, под кожу, в сердце. – он говорил это так искренне, а я боялась даже дышать. Каждый звук его бархатистого голоса бил по мозгам, добираясь до самого сердца. – Я боюсь тебя потерять. С самого начала этот страх вселился в мою голову, и теперь не уходит. Я не представляю, что буду делать, если ты… Если ты… - он глотал окончание этой фразы, боясь даже произнести ее в слух. А затем едва слышно сказал: - Я люблю тебя, Мирра.
Сложно сказать, что именно я почувствовала, услышав эти слова. Жгучий, удушающий коктейль из самых разных эмоций. Радости, вперемешку со смертельной печалью. Страха и отрешения от собственной жизни, ради того, чтобы ответить ему взаимностью. Рациональность перекрывала безумный океан страсти к этому мальчишке внутри меня. А горячий водопад шквала нежности не оставлял надежды трезво соображать.
Отойти от него сейчас и разорвать наши прикосновения было сродни самоубийства. Так же сложно. Тяжело. Просто невыносимо.
Но я это сделала.
Маленький, неуверенный шаг назад. И еще один.
Светло-зеленый взгляд наполнился страхом.
- Мирр…,
- Нет. – выдохнула. – Нет, Слава.
Он не хотел сдаваться. Поймал мою руку, обжигая новой волной нежности от прикосновений. Но я выдернула запястье, а тепло его пальцев тут же было смыто дождем.
Там, в палате на втором этаже больницы мой муж. Мой всё еще муж. И моя дочь. Которая любит папу, каким бы он не был. Которая тепло обнимает его за шею, а на меня косится с плохо скрываемой злостью. Мне не показалось – сегодня я поймала ее детский взгляд, полный вопросов и непонимания. Я не смогу объяснить собственному ребенку, почему на ее глазах Слава избил ее папу. Почему после этого мама всё равно видится с ним. Почему не пожалела отца и не вернулась домой.
«Так ведь всем будет лучше» - звенит в голове скомканное предположение Машки. Сегодня, сидя на жестких железных стульях больницы, и ожидая пока Богдана переведут из палаты реанимации в обычную, я услышала слова дочери. Она боялась, что никогда больше не увидит отца, и чувствовала вину, за то, что мы переехали в другую
