обещаю приехать к ней завтра домой и там её перекрасить в однотонный цвет, промелировать или отколорировать, в общем, как её душеньке будет угодно.
Отмечать свой день рождения она будет скромно у родителей, туда же придут немногочисленные гости, но я заранее предупредил свою возлюбленную, что мне пока рано знакомиться с её предками, поэтому предлагаю присоединиться к нашей небольшой компании и отметить нашу победу и заодно её день рождения в кафе напротив цирка. Полученная вместе с авансом премия за рационализаторство позволяла устроить коллегам небольшой сабантуй, и теперь я считал себя вполне самодостаточным человеком. Ещё бы квартирку свою… В очередь на получение 1—комнатной наш профсоюзный лидер пообещала поставить меня после новогодних праздников. Правда, в этой очереди можно было простоять полжизни, но лучше жить с надеждой, чем вообще без неё.
В кафе мы завалились уже без Антонины, за ней в цирк заехал муж на своей «Волге» 21—й модели, и они с Кубком уехали в «Чародейку». Девчонки всё — таки достают меня с вопросом про Брежневу, приходится колоться, но беру со всех слово, что дальше стен этого кафе информация не уйдёт. Коллеги и Лена, с которой все как — то быстро сдружились, чему, видно, способствовало и шампанское, клянутся молчать как партизаны.
В дамской компании засиживаюсь до пяти вечера, после чего я расплачиваюсь за всех, мы с Леной садимся в свободное такси, дежурившее у входа в кафе, и едем к дому её родителей. Там я помогаю ей выбраться из машины, мы целуемся под удивлёнными и порой неодобрительными взглядами прохожих, я сажусь обратно в машину и еду в опостылевшую общагу. Вспоминаю, что забыл грамоту в кафе, хочется верить, что девчонки её заберут с собой, иначе перед Вязовской будет неудобно. Может, повесит в рамочке на стену кабинета или вообще нашего зала, чтобы, так сказать, видели, на кого ориентироваться.
[1] Пётр Степанович Богданов — в 1973–1986 гг. председатель президиума Центрального совета всесоюзного физкультурно — спортивного общества «Динамо».
[2] Вадим Григорьевич Самохвалов — генерал — лейтенант, в 1973–1979 гг. начальник Главного управления внутренних дел Московского городского исполнительного комитета.
Глава 8
31 декабря в 17.05 я вышел из «Чародейки». В правой руке новоиспечённый чемпион Москвы по парикмахерскому искусству держал дипломат с набором парикмахерских инструментов, лаков и прочей мелочи, включая кое — как втиснутый туда ручной фен. Фен был приобретён на свои деньги, впрочем, после аванса — премии я уже мог позволить себе немного шиковать. К тому же это не баловства ради, вещь была приобретена для работы, в частности, для таких вот случаев с выездами и надомной работой. В предновогоднюю неделю я уже обзавёлся парочкой таких клиенток, которые, в свою очередь, обещали меня отрекомендовать своим знакомым, так что перспективы вырисовывались вполне себе радужные. Тем более что брал я по номиналу, разве что не сдавал деньги в кассу, а клал себе в карман.
Из — за руля припаркованной напротив входа чёрной «Волги» выбрался мужчина средних лет в пальто с каракулевым воротником и пыжиковой шапкой на короткостриженой голове.
— Алексей Бестужев? Добрый день, садитесь, где вам удобно.
— Далеко едем? — забираясь на заднее, «директорское» сиденье, на всякий случай поинтересовался я.
— Не очень, — лаконично ответил водитель.
Конечной точкой нашего маршрута оказался дом на Большой Бронной, по виду относительно недавней постройки. В сопровождении водителя, служившего, как я подозревал, в серьёзном ведомстве, я был «отконвоирован» в квартиру № 45. Дверь нам открыл одетый в синий с белыми лампасами спортивный костюм Чурбанов.
— Вот, Бестужева привёз, Юрий Михайлович, — доложился водитель. — Я если что внизу, в машине буду.
— Заходите, — Чурбанов посторонился, пропуская меня в просторный коридор, стены которого были оббиты вагонкой. — Алексей, если я правильно запомнил? Вон тапочки, давайте пальто, я повешу… Галина, встречай своего гостя!
— Иду, иду, — донеслось откуда — то из глубин квартиры.
На приветливо улыбавшейся Галине Леонидовне был домашний халат, а тёмные волосы оказались собраны в непритязательный хвостик.
— Здравствуйте, Алексей!
— Добрый день, Галина Леонидовна!
Она протянула руку, и я снова прикоснулся губами к тыльной стороне ладошки. Если уж в первый раз проявил подобную галантность, то придётся придерживаться выбранной тактики и в дальнейшем.
— Алексей, пойдёмте сначала попьём чайку, мы с Юрой как раз сели чаёвничать. Вы ведь не очень торопитесь?
Пришлось шлёпать на просторную кухню, где всё так же было оббито вагонкой, включая потолок и пол Внушительно смотрелся буфет из морёного дуба и выполненные в тон ему массивный стол с дубовой столешницей и стулья с резными спинками.
— Красиво у вас тут, — не сдержал я восхищённого выдоха.
— Не перевелись ещё на Руси мастера, — усмехнулся Чурбанов. — Правда, некоторые из них пошли по кривой дорожке, вот этот гарнитур, например, изготовлен умельцами в соликамской колонии.
И не боится же такое рассказывать малознакомому человеку. А вдруг я начну трепаться, что ему зеки мебель делают, причём наверняка бесплатно? Однако Юрий Михайлович, словно прочитав мои мысли, добавляет вроде как с усмешкой:
— Только это между нами.
Мне налили в кружку в горошек ароматного чаю и пододвинули вазочку с печенюшками — конфетами и розетку с абрикосовым вареньем. Не сказать, что я большой любитель посидеть за кружечкой чая, но угощение пришлось мне по вкусу и, заметив это, хозяйка налила мне ещё. По ходу чаепития Галина Леонидовна поинтересовалась, где и с кем, если не секрет, я собираюсь встречать праздник. На что я честно ответил, что наступление нового, 1974 года, встречаю в общежитии, у нас там в фойе нашего этажа соберётся дружная компания, и каждый выставит на стол либо спиртное, либо что — то из закуски.
— Так вы не женаты?
Вопрос был задан с непонятной интонацией, в которой смешались как бы и сожаление, и одобрение.
— По моим нынешним документам нет, хотя, не исключено, где — то у меня имеются и жена, и даже дети.
— Как же это?
Я про себя вздохнул, приготовившись заново пересказывать свою историю. Если Чурбанов отреагировал более — менее спокойно, коротким кряхтением, то Галина Леонидовна всплеснула руками:
— Господи, это же надо! Бедный мальчик!
Хм, ничего себе мальчик, моложе хозяйки лет на десять ну или чуть больше, где — то в глубинах памяти засела информация, что в это время дочери генсека чуть за сорок… Впрочем, я добавил в свою биографию оптимизма, добавив, что недавно познакомился с девушкой, и между нами наметилось что — то серьёзное. Тут же по требованию Брежневой пришлось рассказывать и о Лене, хотя я постарался немного
