* * *
Промокшая до нитки, Татьяна дрожащей рукой нажала кнопку звонка. Дверь открыла жизнерадостная Анга. Впрочем, улыбка тут же сошла с ее лица.
– Что стряслось? – Она сделала шаг на лестничную площадку и прикрыла за собой дверь. – Ты чего в такую рань?
– Амулет исчез… – Татьяну трясло от холода. – Олег не ночевал дома. Моя жизнь рушится на глазах и… – Она всхлипнула, сдерживая слезы. – Хуже всего, сегодня мне приснился кошмар: я на болоте. Вокруг темно и липкий туман. Ищу Настю, а нахожу старуху. А та говорит: «Ты обманула меня, забрала свой откуп. Теперь я заберу Настю». – Таня достала носовой платок. – Я тебя умоляю, давай проведем ритуал. Поговори с кикиморой, узнай, чего ей надо.
Анга сменила улыбку на выражение сочувствия на лице.
– Заходи.
Татьяна вошла в маленькую прихожую, заставленную шкафами, коробками и вазами с сухоцветами, вдохнула спертый воздух. В квартире был еще кто-то. В ванной шумела вода. На комоде стоял мужской портфель.
– Прости, я не вовремя, – смутилась Татьяна.
– Проходи на кухню. – Анга запахнула халат. – Даже к лучшему, что ты пришла.
Анга усадила Татьяну около наглухо закрытого красными занавесками окна, достала ритуальные свечи, нож, полынь. Чиркнула спичкой. Яркий запах сгоревшей серы ударил в нос. Сухой пучок полыни затрещал гневными искрами. Пошел густой черный дым. Татьяна прислушалась. Звук воды в ванной стих.
– Ничего утешительного не могу тебе сказать. Кикиморе не достался откуп.
– Но этого не может быть! – растерялась Татьяна. – Амулета нет в кладовке!
– Кикимора думает, что ты ее обманула: обещала откуп и не отдала. Теперь она не возьмет никакую другую вещь. Она в третий раз позовет Настю.
– Что мне делать?
– Не выбирая, возьми с тарелки ягоду и съешь.
Татьяна взяла чернику, раскусила ее. Нестерпимо горький сок обволок язык, привкус тухлой рыбы ударил в нос. Она схватила салфетку и выплюнула ягоду, еле сдерживая рвотный позыв.
– Ягода на вкус как тухлятина, – догадалась Анга.
Таня кивнула. Дверь ванны хлопнула. Кто-то вышел. Она почувствовала запах мыла и шампуня. Сердце билось так сильно, что руки подрагивали.
– Это значит – откупом теперь может стать только женщина, родная Насте по крови.
– Но у нее нет никого, кроме… – Татьяна запнулась. Ее дыхание словно сковало холодом. Когда она заговорила, слова давались с трудом. – То есть откупом должна стать я?
– Выходит, что так. – Анга с поддельным сочувствием посмотрела на Татьяну. – Если решишься заменить свою дочь, в полночь зажги черную свечу и произнеси заговор: «За Настей не идите, Татьяну заберите, она к вам идет и долг вам вернет». После этих слов задуй свечу.
– Я всё сделаю… – Татьяна еле сдерживала слезы. – Но что будет с Настей, когда меня не станет? От меня Олег ушел.
Трясущимися руками она достала электронную сигарету. Нужно было хоть как-то успокоиться. Пальцы дрожали.
Анга поставила на плиту чайник и села напротив подруги. В коридоре послышались шаги.
– Нам надо поговорить.
На кухню зашел Олег – в полотенце, обернутом вокруг бедер, с мокрой головой, – и застыл в дверях, словно увидел привидение. В руке у него что-то блеснуло.
Татьяна заметила, как у него задрожало верхнее веко. Олег часто заморгал, словно ему в глаз попала соринка. Она сделала вдох и механическим голосом процедила:
– Думаю, уже не надо…
Анга вскочила со стула и выхватила из рук Олега золотой медальон.
– Зачем ты его взял?
– Нашел за стиральной машинкой, я думал…
– Амулет?! – Татьяна не могла подобрать слов. Теперь пазл сложился. Как же она не поняла этого раньше? – Это ты забрала медальон, когда я пошла за травами.
Анга стиснула губы, брови сошлись у переносицы. Она не моргая смотрела на Таню.
– Да, я! – Она подбоченилась, щёлкнула пальцами – и Олег застыл, глядя в одну точку. – Я хочу, чтобы ты сдохла! Как было не воспользоваться таким удачным моментом?
– Что ты говоришь? Мы же подруги!
– Ха! – ядовито хмыкнула она. – Ты дружишь только тогда, когда выгодно тебе! Где ты была, когда я три месяца лежала в больнице? – Таня изумлённо посмотрела на неё. – Один раз привезла мне апельсины – и всё?
– Я приезжала, но меня не пускали! Я тебе звонила! И передачки приносила!
– Подачки ты приносила! – огрызнулась Анга. – А где ты была, когда мне жрать нечего было?
– Но ты никогда не говорила об этом!
– Зато как только у тебя беда – ты сразу ко мне. Анга то, Анга сё! И Олега ты у меня увела, он ведь сначала со мной встречался, а женился на тебе! Вот и получай теперь. Надеюсь, сполна получишь!
– Это неправда! Я всегда старалась тебе помогать! А за Олега я миллион раз извинилась. Мне казалось, ты меня простила.
– Тебе казалось! Пусть благодаря привороту, но он теперь будет жить со мной. И не переживай, Настю одну не оставим.
Выплюнув всю свою накипевшую злость, Анга щелкнула пальцами, и Олег словно очнулся.
– Тань, давай я всё объясню.
Тишина. Вязкая как паутина. Стул скрипнул, когда Татьяна встала.
– Нет, Олег. Не объяснишь.
Она не помнила, как дошла до дома. Слез не было. Лишь всепоглощающая пустота и боль. Такую чувствуешь, когда теряешь близкого человека. Татьяна молча смотрела на минутную стрелку. Тиканье. Время все-таки не остановилось. До полнолуния оставалось всего тринадцать дней. А это значит, ровно столько времени есть, чтобы придумать, что делать.
* * *
Татьяна сидела на скамейке на детской площадке, наблюдая, как Настя играет с подружками в резиночку. На улице было еще светло. Детский смех помогал не думать о предстоящей ночи. Сегодня в полнолуние она отдаст кикиморе себя вместо Насти. Но еще один вечер побудет рядом. Зачем торопиться?
– Тань, нам надо поговорить. – Дотронувшись до её плеча, Олег сел рядом. Таня вздрогнула. – Только прошу, выслушай.
– Нам не о чем говорить. – Она впервые не обрадовалась приходу мужа.
– Я понимаю, что это все очень тяжело… – Олег пытался подобрать нужные слова.
– Давай без прелюдий. Говори, что надо. Хочется последние часы пожить без вранья.
– Не неси ерунды! – Он с досадой поморщился. – Ты будешь жить долго до самой старости. Ты молодая! Ничего не случится. – Он опустил глаза. – Тань, мне нужен развод. Анга беременна.
– Прекрасно. – Она отвернулась. Настя беззаботно качалась на качелях. – Развод слишком долгий процесс. Мне кажется, логичнее дождаться моей смерти. Сегодня ночью проведу обряд.
