Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
— Мою маму? — поразился он. — Повидать мою маму? Сейчас?
Я не мог понять, что его так удивляет, и просто кивнул.
— Хорошо, — сказал он неуверенно. — Конечно, она будет рада тебя видеть, но я все-таки пойду узнаю, удобно ли это теперь.
Он вышел из комнаты, все еще как бы недоумевая, и через пять минут вернулся снова.
— Мама будет рада повидать тебя, — объявил он, — только просит извинить ее за то, что она немного не в порядке.
Я сказал, что ни чуточки не возражаю, если его мама будет не совсем в порядке, с нашей это тоже иногда случается.
— А… э… да, да, я так и думал, — пробормотал он и поглядел на меня с беспокойством.
Кралевский провел меня по коридору, открыл дверь и, к моему совершенному изумлению, впустил в большую темную спальню. Это был настоящий цветник. Повсюду стояли вазы, кувшины, горшки со множеством красивых цветов, сиявших в полутьме комнаты, словно драгоценные камни на стенах пещеры. С одной стороны стояла огромная кровать, и на ней среди груды подушек виднелась маленькая, почти детская фигурка. Когда мы подошли поближе, я подумал, что женщина эта очень старая, так как ее тонкое, болезненное лицо было покрыто густой сеткой морщин, избороздивших ее мягкую, бархатистую, словно молоденький гриб, кожу. Но больше всего поражали в ней волосы, густым каскадом спадавшие ей на плечи. Они занимали полкровати и были самого изумительного темно-рыжего цвета, какой только можно себе вообразить. Волосы сверкали и искрились, будто от огня, напоминая мне осенние листья или блестящую зимнюю шкурку лисицы.
— Мама, — тихо окликнул ее Кралевский, проходя через комнату и садясь на стул у кровати. — Мама, Джерри к тебе пришел.
Миниатюрная женщина подняла прозрачные, бледные веки и посмотрела на меня большими карими глазами, ясными и умными, как у птицы. Из глубины золотых волос она подняла тонкую, красивую руку в кольцах и с озорной улыбкой протянула ее мне.
— Я очень рада, что тебе захотелось повидать меня, — сказала она тихим, хрипловатым голосом. — В наше время люди моего возраста многим кажутся скучными.
Я пробормотал что-то в смущении, а она посмотрела на меня ясными глазами, засмеялась грустным, мелодичным смехом и постучала рукой по кровати.
— Садись, — пригласила она. — Садись, пожалуйста, и поговорим немного.
Осторожно взяв в руки волосы, я отодвинул их в сторону, чтоб можно было сесть. Волосы были мягкие, шелковистые и тяжелые, они струились у меня между пальцами огненной волной.
Кралевский улыбнулся и взял в руки прядь волос, слегка покрутив их, чтоб они засверкали.
— Теперь это у меня единственная гордость, — сказала женщина. — Все что осталось от моей красоты.
Она посмотрела на свои волосы, как будто это было что-то постороннее, не имевшее с нею ничего общего, и нежно погладила их.
— Это удивительно, — сказала она. — Очень удивительно, но, знаешь, я думаю, что красивые вещи влюбляются сами в себя, как Нарцисс. И когда это происходит, они начинают жить самостоятельно, без всякой поддержки. Они так погружаются в собственную красоту, что живут только ради нее, держатся сами собой, так сказать. И чем прекраснее они становятся, тем сильнее. Получается замкнутый круг. Вот так и с моими волосами. Они живут самостоятельно, растут сами по себе, и то, что мое тело дряхлеет, нисколько не действует на них. Когда я умру, они заполнят почти весь мой гроб и, наверно, будут еще долго расти.
— Ну полно, полно, мама, не надо так говорить, — мягко пожурил ее Кралевский. — Мне не нравятся эти болезненные мысли.
Повернув голову, она ласково посмотрела на него и тихо засмеялась.
— Вовсе они не болезненные, Джон, — сказала она. — Просто у меня такая теория. И подумай, какой это будет прекрасный саван.
Она посмотрела на свои волосы со счастливой улыбкой. В это время у Кралевского громко зазвонили часы. Он встрепенулся, вынул их из кармашка и остановил.
— Бог ты мой! — вскочил он с места. — Из тех яиц, наверно, уже вылупились птенцы. Ты меня извинишь, мама? Я на минутку, обязательно надо посмотреть.
— Беги, беги, — сказала она. — Мы с Джерри тут поговорим, пока ты не вернешься.
— Вот то, что надо! — воскликнул Кралевский и быстро пошел к двери, пробираясь, словно крот, сквозь радугу цветов. Когда дверь за ним со вздохом затворилась, миссис Кралевская повернула ко мне лицо и слегка улыбнулась.
— Говорят, — начала она, — говорят, что, когда человек становится старым, как я, в его теле все замедляется. Нет, я этому не верю. Это не так. У меня есть своя теория. Не в человеке все замедляется, а жизнь для него замедляется. Ты меня понимаешь? Все становится как бы затянутым, а когда все движется медленнее, заметить можно гораздо больше. Вам все видно! Все необыкновенное, что происходит вокруг вас, о чем вы даже и не подозревали прежде. Какое чудесное переживание, просто чудесное.
Она удовлетворенно вздохнула и обвела комнату взглядом.
— Возьмем хотя бы цветы, — сказала она, показывая на букеты, наполнявшие комнату. — Ты когда-нибудь слышал, как цветы разговаривают?
Я в удивлении покачал головой. Говорящие цветы были для меня совершенной новостью.
— Можешь мне поверить, они в самом деле разговаривают. Ведут между собой длинные беседы… во всяком случае, я считаю это беседами, а о чем они говорят, мне, конечно, не понятно. Когда тебе будет столько лет, сколько мне, возможно, и ты сумеешь их услышать, если, конечно, останешься восприимчив к таким вещам. Большинство людей считает, что, когда человек стареет, он уже ничему не удивляется, ничему не верит и поэтому лучше воспринимает мысли. Глупости это! У всех старых людей, кого я знаю, мозги с отроческих лет закрылись, как серые устрицы.
Она внимательно посмотрела на меня.
— Скажи, я не кажусь тебе странной? Немного тронутой, а? Со своими разговорами о говорящих цветах?
Я искренне поспешил ее уверить, что не считаю. Конечно, цветы вполне могут разговаривать друг с другом. Вот летучие мыши издают такой тихий писк, я его слышу, а взрослые нет, потому что звуки очень высокие.
— Вот, вот! — обрадовалась она. — Все дело в длине волны. Я объясняю это замедлением движения. А еще в юности мы не замечаем, что все цветы имеют свою индивидуальность. Они отличаются друг от друга так же, как и люди. Посмотри вон туда. Видишь там розу в вазочке?
В углу на маленьком столике в серебряной вазочке стояла замечательная бархатная роза такого густого красного цвета, что казалась почти черной. Это был великолепный цветок с лепестками безупречной формы и с нежным налетом на них, таким же, как пушок на крыле только что появившейся из кокона бабочки.
— Ну что, красавица? — спросила миссис Кралевская. — Чудесная ведь, а? Она стоит у меня две недели. Трудно поверить, правда? И она не была бутоном, когда ее сюда принесли. Нет, нет, она уже тогда вполне раскрылась, только совсем поникла, я даже не думала, что она выживет. Кто-то неосторожно засунул ее в букет астр. Это смертельно, просто смертельно! Ты не представляешь, как жестоки все сложноцветные. Это очень сильные цветы, очень приземленные, и, конечно, безрассудно было помещать среди них такую аристократку, как роза. Когда ее принесли сюда, она так завяла, что я даже не заметила ее среди астр. Но, к счастью, я услышала их разговор, пока дремала тут. Его начали желтые астры, которые всегда кажутся такими воинственными. Конечно, я не знаю, о чем они говорили, но это было ужасно. Сначала я не поняла, с кем они ведут разговор, думала, они ссорятся между собой. Потом я встала с постели и увидела среди них эту бедную розу, изведенную до полусмерти. Я вынула ее, поставила отдельно, добавив в воду полтаблетки аспирина. Аспирин очень хорошо действует на розы. Серебряные монетки — для хризантем, аспирин — для роз, бренди — для душистого горошка, лимонный сок — для мясистых цветов, таких, как бегония. Ну вот, когда ее спасли от астр и дали возбуждающее средство, она очень быстро оправилась и казалась очень признательной. Очевидно, теперь в благодарность мне роза старается сохранить свою красоту как можно дольше.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
