самого хищника, что на меня скалился!
— Ал…
Выдыхаю в его по — прежнему перекошенные губы. Трясусь всем телом, судорожно пытаюсь вывернуться из-под него.
— Ал!
— Да, — хрипло выдыхает, почти опускаясь на мое лицо своим.
Горячее дыхание опаляет губы так, что ни них запекается кровь. Его губы тоже все в крови. Все искусаны. Мной.
И кажется, эта кровь снова закипает. И запекается коркой прямо на наших губах. Одним его дыханием.
— Это другая. Моя. Дикая кошка. Только эту оказалось приручить легче, чем тебя.
Это невозможно. Как в дурмане смотрю, как он вытягивает руку.
Треплет по голове огромную черную пантеру, снова оскалившую свою пасть в рычании.
Только…
Только теперь понимаю. Рычит она лишь на меня! И только меня прожигает своими ледяными синими, мерцающими, как холодные драгоценные камни глазами!
А на его ласку…
Черт!
На его ласку она отзывается довольным и тихим урчанием! Даже глаза прикрывает от удовольствия!
Боже. Похоже, я и правда умерла. И это все видения!
Или эти ядовитые змеи отравили меня своим ядом. И теперь я просто отлавливаю галлюцинации. Яд очень по-разному способен действовать на мозг!
— Уйди, Лисса, — шепчет Северов, похлопав ее по голове и убирая свою руку от черной шерсти. — Сейчас просто уйди.
— Лисса? У тебя есть своя ручная пантера, и ее зовут Лисса?
Нет. Это не галлюцинации. Это самый бредовый бред, который только может быть.
— Мне нравятся дикие кошки — он пожимает плечами.
Я этого не вижу. Скорее, чувствую. Ведь его тело по-прежнему впечатано в меня так, что кажется одним.
— Но тебя…
Его голос превращается в рычание.
Звериное. Опасное. Хищное.
Глаза опять полыхают вселенской запредельной яростью.
Такой, которая ошпаривает и прошибает в один миг.
Даже пальцы на ногах и те леденеют.
— Тебя, Алиса, я таки убью, — рычит Северов, обхватывая мое горло.
— Сначала трахну. Так, что в тебе крови не останется. Буду трахать, пока не содру всю кожу. А. Потом. Просто убью!
Рывком поднимается, дергая меня на себя.
Подхватывает на руки.
Даже не понимаю, как ему удается запрыгнуть на самую вершину этой поганой ямы.
Но удается.
Резкий прыжок, и вот я уже чувствую, как он несет меня по ровной дороге.
Так крепко прижимая к каменно-горячей груди, что его сердце лупится в меня прямо в горле.
Этот убьет. Я даже не сомневаюсь.
Мое проклятие. Мой приговор.
Глава 53
— Твою мать, Алиса!
Я вздрагиваю.
Его хриплый, яростный голос снова режет меня, как нож.
Впивается в кости. Оседает там. Въедается в самую сердцевину.
Дергаю головой.
Долго моргаю глазами.
Не могу.
Просто не могу поверить.
Все закончилось? Правда? Я таки действительно жива?
Кажется да.
Потому что лежу в огромной чугунной ванне прямо посередине деревянной комнаты.
В горячей ванной. В нос тут же забивается аромат экзотической пены, которая не просто покрывает меня всю. Но и шапкой, горой лежит даже на голове. Стекает вниз. Щиплет глаза. Прямо до боли.
Ал Северов лежит прямо подо мной!
Вернее, это я на его груди.
Каменной. Горячей. Раскаленной.
Чувствуя, как могущие руки растирают каждый миллиметр моего тела. А в ягодицы упирается что-то яростное, твердое и жадно, требовательно дергающееся прямо в них.
Зато тело кажется, оживает.
Все онемело. Все. Напрочь. Насквозь.
Но Ал действует умело. Терпеливо, хоть и с силой, и матерясь сквозь зубы разминает так, что даже омертвевшее, оно не может не подчиняться.
И вот уже острые иголки будто пронзают меня всю. Болезненные. Очень, очень остро пронзающие. Кажется, сейчас будто прорвут кожу насквозь. Но это говорит о том, что занемевшее и оледеневшее тело оживает.
— Терпи, — мрачно бурчит, когда я начинаю вскрикивать.
Это и правда. Реально. Очень больно. Но пошевелиться и вывернуться из его крепких рук я просто не в состоянии.
— Я говорил тебе! Говорил, мать твою! Здесь ядовитые растения! Здесь змеи и хищники! Мелкие, конечно, но для тебя хватит. Здесь, мать твою, пещеры! Пещеры, Алиса! Весь этот остров, как головка сыра! Тебе кажется, что ты ступаешь на обыкновенный песок! Но ты тут же можешь провалиться и уйти под воду! Потому что песок пористый и хрен знает куда утянет тебя под землю!
— Ооооооо, — тупо выдыхаю, начиная уплывать в блаженную нирвану.
Иголки наконец перестают жалить. Остается блаженная нега полной. Бесконечной. Безотчетной расслабленности.
— Этого ты не говорил, — почти стону, чувствуя, как меня уносит на волны разгоряченного теплой водой наслаждения.
Если честно, хочется просто уснуть. И все.
Хоть оно горячим теплом и разносится по каждой венке.
— Я сказал. Что уходить. Нельзя. Этого достаточно! Достаточно, Алиса! Для любого. Здравомыслящего. Человека!!!
Кажется, молнии, которые я сейчас просто физически чувствую из его глаз, хоть и не вижу, продырявят мне затылок. Шансов нет. Мозг просто вытечет от его ярости.
— Спасибо. Что пришел.
Всхлипываю.
Сейчас наваливается откат. Все тело начинает трясти. И физическое состояние здесь ни при чем.
С новой силой наваливается весь тот ужас. Когда они там пригнулись для прыжка и просто смотрели на меня. Шипели. Рычали. Пожирали голодными глазищами.
— Что спас. Наверное.
Да. Именно так. Именно наверное.
Потому что, черт возьми, если бы не Ал Северов, я здесь бы не оказалась! Никогда! И даже после того, как он меня спас, пусть помнит об этом!
— Наверное?
Мне в затылок ударяет рычание.
— Спасибо. Да. Я благодарна. Но разве не ты привез меня сюда? На этот остров?
Если уж честно, я совсем еле-еле ворочаю языком. Глаза сами по себе просто закрываются.
