укутавшись в одеяло.
Быстрым шагом подойдя к широкому топчану, Шах-Ран упруго скользнул к ней по покрывалу и прижался носом к торчащей из-под края стеганого одеяла темноволосой макушке. Жадно вдохнул ее запах, прикрыв глаза и тут же вальяжно откинулся на подушки.
Рикс же, застыв на входе, с неожиданным для себя облегчением выдохнул, когда побратим это сделал. А до этого едва не зарычал от ярости, представив, что именно Шах-Рану дано каждый день засыпать и просыпаться подле желанной женщины и видеть ее спящей, в самом беззащитном и расслабленном состоянии.
Вождь ничего не говорил. Только смотрел — внимательно и изучающе. И своим молчанием будто давал разрешение — начинай, брат, первым.
И Рикс подошел. Встал около девушки на корточки и, положив на ее плечо ладонь, потянул одеяло вниз. Оказалось, Анифа спала в сорочке с длинным рукавом и туго затянутым шнуром воротом. От его прикосновения рабыня легонько поморщилась и немного пошевелилась. Но не проснулась.
Рикс продолжил гладить ее, опуская одеяло еще ниже. А после, коснувшись обнаженных лодыжек, стал подтягивать подол сорочки вверх. Анифа снова заворочалась, вытягивая ноги, и сонно всхлипнула, реагируя. И Рикс, задержав дыхание, с неожиданной жадностью впитал в себя эту почти неслышную реакцию, будто сладкое вино.
Как же желанна была эта женщина! Как дорога его сердцу и разуму! Он с таким трепетом касался ее, будто та и правда была нежнейшим цветочком.
И она встала между ними! Между воинами, между побратимами, между самыми сильными мужчинами в этом проклятом затерянном городе! Не желая ничего дурного, не играя и не притворяясь, а просто будучи самой собой!
Она спала — сладко и нежно, не представляя, что двое мужчин жадно смотрели на нее и желали с одинаковой страстью и нежностью. И если они до сих пор не порвали друг другу глотки, то лишь потому, что остатками разума понимали — от этого никто из них троих не выиграет.
Да, Шах-Ран не дал однозначный ответ своему побратиму. Лишь пошел на небольшую и болезненную уступку.
Но, здесь и сейчас, они оба — нет, трое! — могут насладиться, увидеть очередные звезды и почувствовать себя в плену всепоглощающего удовольствия.
— Огонек, — нежно прошептал Рикс, прижимаясь губами к изящной ушной раковине Анифы, — Огонек…
Девушка снова заворочалась и порывисто выдохнула, ведь одновременно с этим ладонь северянина достигла внутренней стороны бедра и ласково погладила нежную и чувствительную кожу совсем рядом с пахом.
— Рикс? — сонно пробормотала она, силясь поднять веки, — Что ты делаешь?
Вместо ответа северянин провел дорожку из мягчайший поцелуев по ее лицу. Поцеловал лоб. Глаза. Нос и щеки. И прижался к губам — немного сухим и потрескавшимся, но полным и мягким.
Девушка тихонько заскулила — это пальцы Рикса, надавив на ее лоно, аккуратно проникли в расслабленную глубину. Но, по-прежнему сонная, вместо того, чтобы сжаться, она раздвинула колени, предоставляя ему больше пространства для маневра. И северянин воспользовался этим, уже не только толкаясь всеми фалангами, но и касаясь подушечкой большого пальца клитора.
Одновременно Рикс целовал ее — все более жадно и глубоко, уверенно проталкивая в рот свой упругий язык. И Анифа отвечала — медленно и лениво, словно не желая пробуждаться. И послушно опрокинулась на спину, когда мужчина, встав, своим торсом надавил на нее, и рассеянно коснулась ладонями его плеч.
Но уже через минуту она, сладко изгибаясь и постанывая, прижималась к нему и обхватывала ногами крепкие мужские бедра, жадно отвечала на мужские поцелуи и ласки и похотливо двигалась навстречу движениям пальцев внутри себя.
— Мало… — неожиданно пробормотала девушка между поцелуями.
— Мало? — насмешливо переспросил Рикс, — И чего же ты хочешь?
— Мм… Войди в меня, Рикс…
Северянин не удержался — бросил украдкой на Шах-Рана торжествующий взгляд, не отвлекаясь от ласк маленькой танцовщицы, и увидел на лице того полное спокойствие. Только глаза побратима сверкали от еле заметной ревности и похоти. Ну разумеется! Он не мог не отметить, с какой неожиданно страстью, признав Рикса, стала отвечать ему Анифа! И какую просьбу в итоге она озвучила…
— Как пожелаешь, — усмехнувшись, прошептал Рикс, слегка приподнимаясь и вытаскивая из увлажнившегося лона свои пальцы.
Мужчина быстро скинул куртку и стянул через голову рубаху. А штаны только приспустил, ослабив завязки, и, нависнув сверху, единым движением толкнулся между припухшими и мокрыми складочками. Анифа тут же громко вскрикнула, крепко вцепившись пальцами в мужские предплечья, на секунду зажалась, выгнувшись, но тут же опала с закатившимися глазами и сладко застонала, когда Рикс стал быстро и порывисто брать ее.
Шах-Ран не мог не оценить этого зрелища — со стороны вид изнывающей от страсти Анифы, с задранной на живот и распахнутой на груди рубашкой, действительно был прекрасен и ошеломляюще чарующ. Это возбуждало его еще сильнее, и мужчина, достав из штанов свой член, стал неторопливо водить по плоти ладонью, оттягивая с головки тонкую кожицу и размазывая по ней полупрозрачную смазку.
— Переверни ее, — устав быть сторонним наблюдателем, в итоге приказал он тихо, но девушка услышала его и, ошеломленно распахнув глаза, мгновенно замерла.
— Не может быть… — беззвучно прошептали ее губы, когда, повернув голову, она увидела вождя. На ее лице отразились непонимание, ужас, ошеломление и… что-то, похожее на обиду.
— Не бойся, девочка, — ласково произнес Рикс, погладив ее по щеке, — Мы будем нежными.
И, с легкостью повернув ее и одним рывком сдернув с нее бесполезную рубашку, поставил на колени — аккурат напротив Шах-Рана. Осторожно подтолкнул ее вперед, чтобы девушка оказалась ближе к паху вождя, и, в подтверждении своих слов, стал мягко и нежно ласкать ее спину. Погладил тонкую линию позвонков и, прижавшись губами к лопаткам, чувственно поцеловал выступающую косточку. Но Анифа еще была во власти сковывающего его сознание ошеломления и поэтому, покраснев от смущения, уткнулась лбом в сложенные перед собой руки.
Только уши и алели между прядями ниспадающих на покрывало волос. Да слегка подрагивали плечи.
И все-таки она боялась. Вождь узнал. Все узнал! И сейчас, несмотря на пелену дремоты и умело разожженной Риксом страсти, внутренне она вся оцепенела в ожидании жесточайшего наказания за свое своеволие.
— Нет, цветочек, — неожиданно прошелестел низкий голос вождя над ней, — Так не пойдет.
Крепкие мозолистые пальцы Шах-Рана аккуратно обхватили ее лицо и заставили Анифу поднять глаза. В страхе девушка уставилась на вождя, но не увидела в нем ни злости, ни ярости и непроизвольно выдохнула с облегчением. А мужчина, обняв ее за голову, вдруг подтянул к себе и впился в губы жадным и голодным поцелуем, вырывая ее из рук побратима.
