кабинета без стука ворвался громадный северянин. Блестя стальным панцирем, он удивленно поднял брови, уставившись на стройную девушку, что замерла перед зеркалом, сжимая свою грудь в ладонях.
— Извиняй, коли помешал, но… Княже требует. Мужики уже у стены строятся.
Осмотрев покрасневшую блондинку еще раз, он усмехнулся в густую бороду и не дожидаясь ответа скрылся за дверью.
Вовремя, ничего не скажешь.
— Если ты так переживаешь… — протянул я, вставая с кресла и просовывая руки в короткие рукава кольчуги. — То могу подыскать тебе мужика среди осаждающих. В такой толпе наверняка сыщется кто-нибудь симпатичный. Может даже неженатый…
— Ха, ха. Уморительно. — скривилась глава, провожая меня взглядом до двери.
— Ладно, давай, до завтра. Приглядывай тут за Аароном. Смотри, что он не накосячил…
— Постой. — твердо скомандовала управляющая и, подскочив, потянулась к моему воротнику. — У тебя звено зацепилось.
Прежде чем я успел среагировать, сильные пальцы с силой рванули за ворот стеганки. В нос ударил запах меда вперемешку с алкоголем.
Неловкость она компенсировала решительностью — стукнувшись зубами, она буквально протаранила мои губы, крепко держа за воротник. А я даже не знал как реагировать. С одной стороны — какого черта она делает?! А с другой — приятно же, блин. Со всеми этими наемными отрядами, заговорами, демонами и предательствами, я уже и подзабыл, насколько бывает, приятна женская компания.
Особенно, из такой настырной, но все же нежной особы….
— В книжках… — оторвавшись от меня, смущенно кивнула глава.
— Чего? Что «в книжках»?
— В книжках у нашей растяпы. Ну, регистраторши… В них, дама сердца всегда целует своего рыцаря перед боем.
— Нафига? И с каких пор я рыцарь?
— Чтобы он помнил ее вкус и не поддавался вкусу крови врагов… Чтобы не запутался? Вернулся? На удачу? Да какая разница?! Захотела и все тут! Че пристал?!
Девичьи щеки пылали огнем, а градус смущенной неловкости превышал все допустимые нормы.
— Да нет, ничего… Спасибо за книжки!
Чувствуя, как и сам начинаю краснеть, я поспешно вышел из кабинета и двинулся к лестнице. Не помню, чтобы меня кто-то целовал за два последних года. А за прошлую жизнь и подавно…
Ну и как теперь с колышком со стены спускаться?! Как всегда в своем репертуаре, блин…
* * *
Мерцание пламени из жаровен тускло отражалось от кожаных штанов кряхтящего дружинника. Здоровенный бородач, который по размерам превосходил даже своего князя, с трудом перевалил через крепостной зубец. Оценив размеры нависшей надо мной монструозной задницы, и поглядев на нервно трясущуюся веревку, я решил не испытывать судьбу, а отойти подальше от стены и присесть на траву возле остальных.
Князь в сотый раз инструктировал подчиненных:
— Чтоб ни одного «зайчика», ясно?! Доспехи и оружие держать под плащами да тряпками, еще не хватало, чтобы конелюбы заприметили блеск чьей-нибудь бляхи в темноте! Уразумели?! — он заострил внимание на высоком городовом из городской стражи.
Мужик, впервые надевший плащ дружинника поспешно кивнул и принялся наматывать мешковину на наконечник своего копья.
Мда, по сравнению с княжеской братвой — местные полицаи смотрятся не ахти. Ну да ладно, главное — высокие да бородатые.
Поглядев на спускающихся по веревкам бойцов и проверив поляну, Рорик дал отмашку следующей команде. Размяв мышцы и убедившись, что ничего не звенит и не блестит, тройка дружинников устремилась к ночному лесу, поросшему пышными кустами.
На фоне голых деревьев, заросли жгучелиста смотрелись как новогодние елки посреди надгробий.
Спустившись со стены, северяне начали тихо шуршать в куче доспехов и рогатин, спущенных заранее. Судя по малому количеству кольчуг да панцирей — эти последние.
Альпинисты из северян, как из Аллерии шеф-повар. Слишком уж большие и пузатые — чисто тяжелоатлеты. Но спуститься пяток метров со стены они все же способны. Особенно, если заблаговременно снять доспехи и использовать сразу пару-тройку веревок на каждого. Впрочем, я все равно не завидую ополченцам, что вынуждены помогать спускать вниз такие туши.
— Поздравляю, «кукушонок»… — дав отмашку следующей группе, возле меня приземлился князь. — Уж сколько здесь кукуем, сколько мужиков до леса добралось, а пока, кажись, не приметили… Даже спрашивать не буду, как ты прознал, что здесь постов не выставили.
Он сдернул травинку и принялся нервно жевать, задумчиво рассматривая лагерь вдалеке, с которого доносились свет костров да визг пил. Работа у барона не останавливалась ни на минуту. Регент настолько спешит со штурмом, что заставляет подчиненных сооружать осадные лестницы с таранами даже ночью.
— Ну и хорошо. Выспавшиеся они нам нахрен не нужны.
— Чего?
— Да нет, я так… Говорю, дуракам везет.
— Ты кто угодно, только не дурак… И все же скажи, ты верно не колдун? Просто, если ты колдун, то нам бы пригодилась помощь темных сил. Понимаешь? Морок какой-нибудь напустить, али зверье наслать…
Ответом стал испуганный крик и звук упавшего тела. Огромный дружинник, что так долго спускался со стены, распластался на траве, отчаянно зажимая раненную ногу. Судя по неестественному изгибу сломанной конечности и оборванным веревкам — мужику стоило бы спускаться побыстрее.
— Делай что хочешь, только не кричи! — подскочив, я сходу зажал ему рот.
Блин, и как с ним поступить? Сейчас как завопит на всю округу и тут же всадники прискачут. Конечно, их спугнут арбалетами, но они все же доложат о странных мужиках, что спустились с северной части стены. И тогда нам всем кирдык.
Ржавая чесалка нервно заерзала за поясом. Если выбирать между жизнью одного и успехом всей штурмовой операции… В ушах послышалось подозрительно знакомое шипение далекой рации.
Укусив меня за ладонь и вернув в реальность, огромный бородач зло прошипел:
— Щас как в лоб дам, сам закричишь! Лапы от меня убери, чай не девичьи!
Тихо постанывая, он вынул из-за пояса свой нож и зажал рукоять между зубами. Дядька не собирался позволять боли в своей сломанной ноге мешать общему плану.
— Приятно иметь дело с профессионалами…
Дождавшись пока мы с князем закрепим оставшиеся веревки на торсе раненного, ополченцы, кряхтя и чертыхаясь, начали поднимать его обратно.
— Давай скорее. — отправив в лес последнюю группу, Рорик пнул экипировку, предназначавшуюся раненному. — До рассвета и так полсвечи осталось!
Менять одну рогатину на другую смысла особо не было, а вот крепкий зерцальный панцирь пришелся весьма кстати. Напялив на себя добрый десяток килограмм железа, я испытал приступ ностальгии — почти как бронежилет, блин!
Укрывая блестящую в лунном свете сталь
