Книга В петле времени - Лора Кейли

Через мутные стёкла прямоугольных фар на меня смотрели жёлтые огни. «Пежо» 1975 года выпуска тёмно-вишнёвого цвета стоял возле нашего гаража.

– Эта машина премиум-класса, – сказал отец, – её выпустили в том же году, – он улыбнулся и обнял меня, – в котором выпустили тебя.

Это была не просто машина, отец выбирал её для меня, неизвестно сколько он ещё держал её на стоянке, чтобы вот так под утро пригнать к дому. Четырёхдверный седан, почти трёхлитровый двигатель, сто сорок пять лошадиных сил. Я не верил, что это мне, да и кто бы поверил. На ней даже следов покраски не было. Я обходил машину со всех сторон: хромированные бампер, молдинги, зеркала, ручки блестели так, что в них можно было смотреться как в зеркало. Мне казалось, я опьянел, голова чуть кружилась, в глазах затуманилось.

– Дверь-то открой, – сказал отец, – сядь, примерься. Как тебе?

Как мне? Как могло быть мне… Мне было тогда так хорошо. Я, помню, посмотрел на него и не увидел даже.

– Ну ты даёшь, – сказал отец. – Ну ничего, – подошёл он ко мне, – когда тебе было четыре года, мы с мамой подарили тебе лошадь-качалку, ты вот точно так же ревел.

Нет, я ревел не так же, тогда я испугался этой лошади, а сейчас… хотя, может, он и прав, да, отец был прав, сейчас я тоже испугался, только чего-то другого, не машины, а того, что она несла, – взросления, уважения ко мне как ко взрослому… Я и представить не мог, как на меня посмотрят одноклассники, я боялся этого взгляда. Но больше всего я боялся отца, который почему-то верил в меня, он не купил мне тогда развалюху, а мог. Он верил, что я научусь и не попорчу краски, и от его веры становилось ещё страшнее.

– Садись-садись, прокатимся, – сказал отец.

Он уже сидел в машине. Я открыл тяжёлую дверь, она с лёгкостью поддалась, сел на кожаные скрипучие кресла, это была настоящая кожа, шоколадно-коричневого цвета. Как она пахла! Мы никогда не жили богато, и я не знаю, почему отец решил начать с меня. Он сдал назад и выехал со двора. Я совсем не умел водить, как и любой подросток, я интересовался машинами, и даже мысленно сдавал на права, листал справочник дорожных правил, но до практики так и не дошло. Как легко она шла, совершенно бесшумно. Отец включил радио, я осматривал панель. Я тогда решил, что если уж ездить, то на дорогих машинах, в них и чувствуешь себя по-другому, в них и ты другой. Мы дали круг по кварталу и вернулись домой.

Каждое утро, перед школой, и каждый вечер перед сном я приходил в гараж, чтобы посидеть в ней. Один раз я даже заснул в машине и проснулся только от тупого стука по стеклу.

– Я тебя по всему дому ищу, – сказал отец, – вылезай из машины и бегом к себе в комнату.

Целый месяц я учил теорию и сдал наконец на ученические права. С этого дня я имел право садиться за руль. Каждый вечер я ждал отца с работы в надежде, что он покатается со мной, и каждый вечер он приходил таким уставшим, что еле доходил до кровати. Второй хирург был в отпуске, и отец отрабатывал за двоих. Мать сказала, что очень рано мне купили машину, что таким маленьким мальчикам, как я, за руль садиться не положено. На что отец возразил, мол, пятнадцать – вполне себе нормальный возраст. А мать удивилась: при чём здесь пятнадцать, когда нашему мальчику только… Она замолчала и начала складывать что-то в уме. Мы переглянулись с отцом и ничего не сказали. Все эти годы мать жила как в тумане, она могла и не заметить этого времени, если не следить за временем, как же его тогда считать. Нет, маме не стало лучше, все те дни, что она была почти с нами, она вроде как делала вид, очень странно, как человек в таком состоянии может делать вид, но она и правда старалась.

– Как пятнадцать? – вполне искренне удивилась она.

– Ну, ты сама посмотри на него. Усы уже растут. Напомни мне купить тебе бритву, сынок…

– Напомню, – сказал я.

– А где ж я была? – удивилась мама.

– В своей комнате.

Мама замолчала, и отец замолчал, ему стало неудобно от своей грубости. Он медленно доедал готовую курицу, купленную в супермаркете, и закусывал её резиновым рисом.

Весь вечер так и просидели, жуя.

Утром отец стащил с меня одеяло.

– Вставай, – сказал он, – хватит дрыхнуть, поехали.

Я слетел с кровати. На ходу надел брюки и свитер, впрыгнул в старые кеды и уже мчался во двор. Отец сидел на пассажирском сиденье. Я остолбенел.

– Садись-садись, – рассмеялся он.

Я сел, закрыл дверь, поправил окна, отодвинул-придвинул сиденье.

– Давай же, трогай, – торопил отец.

Спустил ручник, завёл машину, отпустил педаль тормоза, нажал газ. Она тронулась. Поехала сама. У меня вспотели ладони, и, кажется, разболелся живот, я чувствовал, как не хватает воздуха.

– Ну чего ты вцепился в руль, – разжимал мои руки отец, – расслабь хватку и сам расслабься.

Легко было сказать – расслабься, вся спина тогда взмокла, руки скользили по рулю.