привыкший командовать голос растерял всю свою вальяжность, сменив ее на сиплое пыхтенье.
В дверной проем с трудом протиснулся второй – рыжий настолько, словно его волосы свели из вылежавшей на солнце меди. Грузный до ожирения, коренастый, одетый в цветастый зеленый халат с широкими рукавами, он выглядел дивной островной птицей, за каким-то шаргом залетевшей в обычный сельский раповник. Впечатление дополняли огромные, завитые кверху усы все того же красно-желтого оттенка, крохотное пятнышко бороды и круглые очки с синеватыми линзами.
Брак был настолько впечатлен зрелищем, что не сразу нашелся, что сказать. Когда же спохватился, гость уже втек себя внутрь сарая и теперь брезгливо разглядывал покрытые подпалинами стены и засыпанный флюсом пол, поводя при этом крупным носом и напоказ морщась.
– Продаю, – прокашлявшись, ответил Брак и протянул для рукопожатия руку. – Брак Четырехпалый, механик из вольных торговцев.
– Не молод ты для механика? – брюзгливо спросил рыжий, проигнорировав приветствие.
– Я – Кандар. Кандар Ярвус, – представился красивый парень, неловко извернувшись и пожав левой рукой протянутую ладонь. – А это – Раскон Медногривый, капитан лучшего в низовьях корыта, чьи достоинства перевешивает лишь его же несомненное величие.
Брак не понял, чьи достоинства парень имел в виду, корыта или капитана, но на всякий случай кивнул и даже слегка поклонился расфуфыренному незнакомцу, чьи достоинства, несомненно, перевешивали. Тот выглядел настоящим сараком, такие любят пафос и подобострастие.
– Мне почти восемнадцать, – ответил калека на вопрос капитана. – Чем могу помочь?
– Ты глухой или на память жалуешься? – удивленно приподнял очки Раскон. Глаза у него оказались ярко-зелеными, под стать всему остальному. – Картечница. Мне сказали в вашей рыгальне, что здесь ее продают, ты это подтвердил. Соврали?
Брак понял, что свое поведение надо срочно менять, иначе придется дожидаться следующей подходящей горжи с менее привередливым капитаном. Поэтому он молча поклонился, прошел в центр сарая и картинным жестом сорвал драное покрывало с возвышающегося на постаменте оружия.
– Гхм, – хмыкнул капитан и кивнул Кандару. Тот подошел к стоящему на лафете жахателю-переростку, с любопытством заглянул в глубины короткого, толстого ствола, после чего глубокомысленно заявил:
– Скраппер.
– Гхм.
– Картечница, – поправился парень и полез куда-то под лафет.
Калека только в этот момент осознал, что именно казалось ему неправильным в облике и поведении Кандара – у того ниже локтя отсутствовала правая рука. Вместо живой кисти из рукава выглядывала матово блестящая трехпалая клешня протеза, в которой сейчас была зажата рукоятка увеличительного стекла.
Брак загляделся, впечатленный тем, насколько дотошно горжевод изучает оружие. Настолько увлекся, что не сразу услышал обращенный к нему вопрос.
– Гравик хороший?
– Какой был, – пожал плечами Брак. – Синий, но старый. Если не пережигать, лет десять еще протянет.
Кандар кивнул и вновь полез в недра лафета. За стеной сарая кто-то шумно мочился.
– Ну что там? – не выдержав спросил Раскон. Он поискал взглядом место, куда можно присесть, но стулом побрезговал, поэтому остался стоять, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– Картечница новая, едва вчера сведенная. Детали не обкатались, но это даже хорошо. Лафет старый, поворотный, верх всего на сорок-сорок пять, зато шустрый. Схема как на цеповых турелях, только кривоватая.
– Кривоватая? – уточнил капитан.
Брак промолчал.
– Кривоватая, но можно поправить, тут латунь на поворотке. Скорее всего специально, чтобы не колупаться с установкой. Ствол хороший, тяжелый, но без каверн. Если первый раз не разорвет, будет работать. Зарядка примитивная, засыпная…– Кандар сощурил глаза и пошуровал рукой в недрах скраппера. – Где-то на большое ведро. Гравик должен потянуть.
Раскон картинно закатил глаза и все-таки опустился на жалобно скрипнувшее кресло. Выудил из рукава флягу и принялся шумно пить.
– Ага, пружина тут… – бормотал однорукий. – Ручка? Плоская или..? Брак, какая тут пружина?
– Лента, – ответил калека.
– За каким шаргом тут лента?
– А из какой жопы я здесь нормальную рожу? – незаметно для себя начал переходить на секретный язык механиков Брак. Тот самый, где четыре слова из пяти для окружающих непонятны, но несомненно оскорбительны.
– Пластину вкорячил бы.
– Шаргов упор.
– А стоймя? Ты не мог упор с задницы?
– На соплях выйдет и трубу перебьет на повороте.
– Сопли у тебя в голове. Смотри…
Раскон зевнул и посмотрел на хронометр. Закинул в рот комочек жевательной смолы, прикрыл глаза и засопел.
– Гхм.
– А чего он пузатый такой?
– Красивое.
– Красивое. На банки хватало? Там сплав или?
– На разрыв. Не гонял его толком еще. Сплав медяхи и…
– Гхм!
Спорящие парни одновременно повернули головы от компрессора, служащего постаментом для поворотного механизма. На лицах у обоих было крупными мазками намалевано недовольство наглым вторженцем в таинство неистового заклепочничества.
Раскон тяжело встал с кресла, потянулся и недовольно заявил:
– Уже полтора часа возитесь. Дольше я в этом клоповнике не выдержу. Кандар, давай вкратце.
Тот выпрямился, убрал увеличительное стекло в карман и бодро отрапортовал:
– Примитивный, надежный, простой. Кого-то мне напоминает. Заправляется медленно, зато от своего компрессора, можем на нос воткнуть без лишних труб. Надо бы жахнуть разок для проверки ствола, но я уверен, Брак нам в этом поможет. Так ведь?
– Оружие – как мужская сила – его тоже проверяют задолго до первого боя, – ответил калека.
Раскон поморщился и недовольно повел рукой, Кандар хохотнул.
– Если испытание пройдет успешно, сколько ты за нее хочешь? – спросил капитан. – Только не надо тут прыгать от радости и заверять, что все точно будет хорошо. Деньги ты все равно получишь не раньше, чем мы установим картечницу на судно.
– Две фиолки, – ответил Брак, не раздумывая. – Торговаться не буду.
Все еще посмеивающийся Кандар замолчал и недоуменно посмотрел на своего спутника.
–Гхм.
Раскон тяжело вздохнул, подошел к скрапперу и задумчиво побарабанил толстыми пальцами по стволу.
– Ладно, я понял. Хорошо, что ты за нее хочешь? – слово “что” он выделил голосом.
Брак кинул взгляд на приткнувшийся в углу сарая рюкзак и ответил:
– Хочу свалить отсюда вверх по реке. В Троеречье, а оттуда на восток, к побережью.
– К чему такие сложности? – спросил Раскон, прищурившись. – Плата избыточна за
