class="p1">Все, все приходится начинать заново, как будто и не было этих двадцати лет и он снова рядовой оперативник. Хорошенький финал карьеры — учить элементарщине боливийских дуболомов, которые только вчера перестали путать «право» и «лево». Майкл полез в задний карман за фляжкой, но она, к вящему раздражению, черт знает как зацепилась и не желала вылезать. Наконец, он справился с проклятой железкой и приложился к горлышку.
— Сеньор Мигель, зачем так сложно? Подкараулим у дома, дадим по башке и отыграем свое, никто и не узнает!
— Тайная экстракция проще, но меньше воздействует на цель, — перевел дух Майкл, завинчивая крышечку. — Пока спохватятся, пока проверят, пока додумаются, что это похищение… От момента акции пройдет два-три дня, за это время интересующие нас люди разъедутся. Так что нужно сделать все у них на виду и очень быстро — чтобы они все поняли, но чтобы никто не успел вмешаться. Тренируйтесь, Батиста, завтра вечером проверю.
***
Больше всего Васю раздражала необходимость носить жесткий пастырский воротник-колоратку, что натирал шею при каждом повороте головы.
— Терпи, сын мой, и не показывай, что тебе неудобно, иначе каждый догадается, что ты не из наших, — наставлял его падре Луис.
Ну да. «Наших», то есть клириков, церковных и околоцерковных деятелей съехалось на конференцию в Кочабамбу почти полсотни. Хорошо еще в иезуитском колледже каникулы и нет проблем с размещением всех участников, восьми новоявленных священников вроде Васи, трех водителей-автобусников из числа учеников «школы Ньико Переса», посыльного на мотоцикле и четырнадцати человек обслуги с подозрительно внимательными глазами.
К обеспечению охраны подошли со всей серьезностью, даже владельцу микролавчонки у входа в колледж сделали предложение, от которого он не смог отказаться, и теперь честно выкупленное на неделю место под облупившимся синим навесом занимал «продавец» из числа городских герильерос.
Утром касик прошел по зданию и проверил посты — около всех опасных мест дежурили по двое-трое «иезуитов в штатском». Учебный корпус так с наскоку не возьмешь, а учитывая, что колледж стоял совсем на краю города, то есть почти посреди чистого поля, этого должно хватить с запасом. Но все равно червячок сомнения грыз Васю и он крутил в мозгу разные варианты нападения на колледж и вполуха слушал падре, тихо представлявшего гостей и ораторов.
— Отец Хосе из Чили, служит в рабочих кварталах, сотрудничает с профсоюзами, время от времени работает плотником, он строго за ненасильственные методы. А сейчас выступит отец Игнасио, мой брат по ордену из Сальвадора.
На кафедру поднялся горбоносый очкарик с высоким лбом и помогая себе взмахами руки в черной сутане поведал о беспределе правой диктатуры генерала Санчеса. О том, что тамошний аналог рондас, гораздо более организованная и гораздо лучше вооруженная Organizacion Democratica Nacionalista давит на избирателей, ведет террор против левых, даже запугивает священников, если те высказываются в пользу бедных. И все это под лозунгом борьбы с коммунизмом.
— Дорогие братья и друзья, я уверен, что очень скоро Библия и Евангелие не смогут пересекать границы. До нас дойдёт только обложка, ведь все страницы будут вырваны, потому что несут в себе подстрекательство к бунту. Так что, если Иисус попытается пересечь границу, его не пропустят. Они обвинят Его, Сына Божьего, в том, что Он еврейский агитатор, сбивающий народ с толку экзотическими и чуждыми идеями, идеями против демократии, то есть против богатого меньшинства. Братья, нет сомнения, что они снова распяли бы Его. И они, род Каинов, это провозгласили.
Слушали его горячее выступление внимательно — у многих проблемы если не такие же, то схожие. Правые диктатуры в Бразилии, Колумбии, Перу, Никарагуа…
Слово взял высокий аргентинец с волнистыми волосами:
— Ничто и никто не помешает нам служить Иисусу Христу в Его Церкви и бороться вместе с бедными за их освобождение. Если же Господь даст мне незаслуженную привилегию погибнуть в этой борьбе, я в Его распоряжении.
— Это отец Карлос, — шепнул Васе Эспиналь, — он привез письмо для Че от Роберто.
— От кого?
— От брата, Роберто Гевары. Отец Карлос учился с ним вместе в университете.
— Я заберу письмо.
— Ты бы лучше с ним поговорил, он недавно вернулся с Кубы, а до того был в Париже и ездил в Испанию, к Перону, от имени левых хустисиалистов. [ii]
Запомнив эту интересную ниточку, Вася выскользнул из зала и еще раз обошел посты, а когда вернулся, на кафедре зажигал падре Густаво из соседнего Перу. Он сразу пошел с козырей — задвинул теорию зависимого капитализма, объясняющую, почему в Латинской Америке такая бедность. С его точки зрения, развитые страны поддерживают высокий уровень жизни только потому, что их обеспечивают природными ресурсами, дешевой рабочей силой и рынками сбыта страны неразвитые. Что, естественно, выгодно развитым странам и они для поддержания такого положения выстраивают многослойную систему зависимости, замыкая на себя финансовые, культурные, образовательные потоки. Даже если какая-нибудь Колумбия захочет индустриализации — окажется, что на ее пути стоят монополизация рынков, владельцы патентов, системы подготовки специалистов, продажная пресса, убеждающая, что нынешняя ситуация ну самая лучшая из возможных и рыпаться не надо. А если этого не хватит, то у развитых всегда наготове большие санкции и большая дубинка.
«Радикальный дядя» — отметил про себя Вася, но отец Густаво на этом не остановился:
— Позволю себе процитировать команданте Эрнесто Че Гевару, который сейчас рядом с нами борется за освобождение Боливии: приток капитала из развитых стран на периферию является предпосылкой установления экономической зависимости. Этот приток принимает различные формы: предоставление займов на невыгодных условиях; инвестиции, которые подчиняют страну инвестору; почти что абсолютное технологическое подчинение развивающихся стран развитым; контроль внешней торговли страны международными монополиями; и, в крайних случаях, использование военной силы для поддержания эксплуатации.
Слушатели заволновались и по реакции довольно заметно разделились на две большие группы — чилийский священник Хосе и епископ Сан-Паулу Арнс, отец Карлос из Аргентины и сальвадорский иезуит Игнасио предпочитали мирные средства, для них союз с партизанами был возможен только вне вооруженной борьбы. А вот отцы Уго из Бразилии, Мануэль из Колумбии и Эрнесто из Никарагуа всячески одобряли перспективу разбить капитализму морду, желательно в кровь.
Мануэль вообще был последователем недавно погибшего в Колумбии священника-партизана Камило Торреса, а падре Эрнесто уже несколько лет поддерживал Сандинистский фронт национального освобождения и укрывал в своей коммуне партизан. Он вообще оказался решительным и радикальным малым — не просто учил индейцев поселка, а преподавал им марксистскую теорию.
Примирил стороны один из немногих не-клириков на встрече, чилийский профсоюзник Клотарио Блест, напомнивший, что есть разные страны и
