выданная бумага, что была передана Богдану отцом.
— Ты куда? — Удивлённо посмотрел на брата Вадим. — Нам только завтра надо явиться в военную канцелярию.
— Вот сам и иди туда, — вошёл в гостиную Богдан и демонстративно порвал свою повестку. — А я в Ораженскую армию рвану. Даст бог, свидимся ещё. Будут спрашивать, скажите, сбежал на фронт. Если захотят, пусть ищут где-то в Молдавии.
Я сидел в весьма уцелевшем кабинете здания, что служило центральным местом управления города Галец и, потирал виски от усталости. Глаза слипались от бессонной недели.
Из этого кабинета, вот как десять минут назад вышла знать города, что ещё уцелела после нескольких восстаний против Османской империи.
Больше пяти часов длился наш разговор, в котором аристократическое ополчение, что были рада выйти из-под гнёта осман, пыталось понять, что будет дальше, и как им быть в дальнейшем.
При штурме города, лояльное османской руке руководство городом сбежало, как и многие высокопоставленные чины Османской империи. Глац полностью перешёл под моё руководство, от чего дел у меня было хоть отбавляй.
Взяв простую железную кружку, я налил в неё вина и, откинувшись на высокой спинке кресла, и сделал большой глоток.
Рот связал терпкий вкус вина, а я, блуждающим взглядом уставился в стену.
Словно желая отвлечься от реалий военного времени, я вспомнил Николая и Розу, что недавно прислали мне послание. У четы Ястриных вскоре появится ребёнок, от чего Роза не упустила шанса напомнить мне, что я уже согласился стать младенцу крёстным отцом и должен обязательно вернуться живым в Петербург.
На фоне радостных событий моих близких друзей я неосознанно прокручивал свою жизнь вперёд и назад, что превратилась в череду интриг и сражений. Усталость и грусть, словно почувствовав мою внутреннюю слабину, пошли в атаку, сжимая всё сильнее меня в своих цепких объятиях.
В голову сразу полезли мысли и воспоминания, что несли грустный и горький осадок.
Отхлебнув ещё молдавского вина, что было довольно-таки креплёным, я только устало выдохнул, а перед моими глазами всплыла картина, что словно заноза попала мне в мысли, и преследовала меня в редкие минуты отдыха.
Перрон перед отправкой на войну. Александра и её взгляд при последних словах княжны имперской крови.
Княжна действительно была права. Меня тяготил уклад дел в высшем обществе, где союзы заключались ради денег и власти. Но при всём при этом я сам был частью этого порядка. Ведь мои друзья обрели своё семейное счастье и сейчас готовились стать родителями, только потому, что князь Горлицын продал свою дочь за акции завода и экономический союз со мной. Конечно, моим друзьям не нужно было это знать. Они искренне желали быть вместе, а подноготная их счастья пусть обойдёт их стороной и останется при мне.
— Если вас тяготит и отвращает суть высшего общества. — Тихо говорил я слова, сказанные мне Александрой, что никак не мог забыть, а моя левая кисть, словно вновь ощутил мимолётное прикосновение пальцев княжны.
Подняв левую руку, я посмотрел на свою кисть, и поджал губы, после чего прикрыл на секунду глаза.
— Григорий, — донёсся бравый хоть и уставший голос. — Надеюсь, не помешал.
Я открыл глаза и посмотрел на вошедшего в кабинет статного полковника.
— Ни в коем разе Евгений Дмитриевич. — Улыбнулся я устало князю Муларову.
Полковник же за два шага был рядом с письменным столом и сел в ближайшее кресло, доставая свою неизменную фляжку.
— Да полно тебе Гриш. Чай не в высшем свете. — Хохотнул Евгений Дмитриевич, отхлебнув из фляжки, закидывая при этом ноги на соседнее кресло. — Ты же, можно сказать, генерал-фельдмаршал и канцлер в одном лице военного времени. — Засмеялся Муларов и снова сделал глоток из фляжки.
Я скривился и произнёс:
— Если меня уже таковым считают. То, кто тогда Романин?
Евгений удивлённо посмотрел на меня.
— Ты о чём? — Слегка непонимающе посмотрел на меня полковник.
— Я нахожусь под командованием Романа Алексеевича. Если я канцлер, то князь Романин должен быть выше меня по чину. — Сделал я глоток из кружки.
На лице князя Муларова появилось понимание моих слов.
— Гриш, — Евгений достал из кармана кителя портсигар, и извлёк папиросу, после чего закурил. — Между нами. Даже генерал от инфантерии Долженский понимает, что, ваш с Романиным силовой и промышленный союз, твоих рук дело. Романин политик, а не военный. Аркадий Андреевич признал тебя равным себе по статусу в империи, как и Романина, которого ты поддерживаешь и укрепляешь в империи. Я думаю, ты и сам знаешь, что не все довольны тем, что сейчас творится на фронтах и в империи в частности. Но если вас раньше поддерживали аристократы и народ, то теперь и часть армии.
Я кивнул, и мы пригубили каждый свой напиток.
— Ладно, — улыбнулся Муларов. — Ты лучше скажи, что там здешние аристократы тебе наговорили?
— Здесь были не только местные, но и из Былрада и они наговорили очень много, — зевнул я, смотря на Евгения. — Но мы договорились. Молдавия будет мнимо их, но при этом наша. Теперь дело за малым. Освободить земли, вверенные нашему союзу новой законной аристократией, что очень нуждается в нашей армии и финансах.
— Вот это по-нашему, — хохотнул князь Муларов. — А говоришь не канцлер. Не зря же за твоим расположением аристократы в очередь начали выстраиваться.
На следующий день, я покинул город Галец, и со своими отрядами направился в сторону Былрад, к которому уже подступали полки третьей армии Долженского и полк Романина. Впереди меня ждал штурм нового города, в который первыми должны были зайти штурмовые отряды моей уже немаленькой армии.
Петербург. За несколько часов до осады города Былрад.
Аристократы империи в последнее время часто устраивали званые ужины и балы. В основном такие званые вечера проходили в основном для элиты общества, что таким странным образом думала, что поддерживает знатные семьи, чьи родственники сейчас были на фронтах Бессарабии.
Очередной пятничный вечер не стал исключением. В летнем дворце, что по факту был местом для исправления праздничных мероприятий всех мастей, сейчас начинали съезжаться аристократы разных социальных статусов.
На таких вечерах можно было встретить как влиятельных князей, так и обычных средней руки аристократов, что уже утратили свой статус в обществе. Тут можно было увидеть калежских чиновников занимающих разные ступени власти, от самых маленьких до высокопоставленных управленцев. Также на здешних вечерах хватало и военных, что ещё не отправились на войну и напротив, тех, кто уже вернулся с фронта по ранению или по делам.
Не прийти же на такое званое событие, являлось дурным тоном и неуважением, как к аристократам, что выступали организаторами, так и к якобы сражающимся за империю офицерам.
В этот пятничный вечер княжна имперской крови Александра Романовна Романина прибыла, как всегда
