Рагнихотри склонил голову набок и поразмыслил.
— Нет, — наконец изрек он, — я не намерен расставаться с этой милой фройлен.
— Кто вы такой? Я имею в виду не это цирковое тряпье и не ваш истинно мазандранский дух.
— Разве это имеет значение? — Рагнихотри кивнул на клетки, и его люди принялись отпирать замки.
— С точки зрения немытых старцев-ачарьев, которые познавали мир, собирая по лесам клещей и блох? — насмешливо уточнил комиссар. — Ну, наверное, нет. Но я хочу знать, как к вам обращаться.
— Ачари Рагнихотри, — любезно ответил хозяин корабля. — А вы, я вижу, имели дело с просветленными учителями.
— Я имел дело с их вонью. Споймали мы как-то одного просветленного — мало того, что жрал, как не в себя, так еще и камеру провонял так, что охрана чуть кишки не выблевала.
Рагнихотри поднял брови:
— Однако! Я думал, вы больше склонны всматриваться в суть вещей.
— Я непременно всмотрюсь, — уверил его Бреннон, пока его наемники (доргернские матросы?) бренчали ключами в замках. — Как только вы представитесь, так сразу и начну.
Трое матросов опасливо вошли в соседнюю клетку, словно их там поджидали тигр с тигренком, а не девушка и уставший, изможденный мужчина. Бреннона взяли в оборот двое.
— Вам ничего не скажет мое имя. Оно и мне уже мало что говорит.
— Вот зря, — укорил комиссар. — Мы все равно узнаем. Наведем справки в Доргерне там и тут и выясним. У нас всего три варианта для проверки.
По губам Рагнихотри скользнула улыбка. Он выпустил из ладони светящийся шарик и повел свое небольшое стадо вглубь трюма. Комиссара и Редферна вели под руки по двое моряков, Маргарет цепко держал за локоть какой-то рыжий тип, и девушке его общество явно не нравилось. Бреннон хорошенько запомнил типа и взглянул на пиромана. Упадка духа не наблюдалось — Редферн был суров, холоден и надменен, и комиссару подумалось, что немного хотя бы притворного смирения Энджелу не помешало бы.
Бородач раздвинул что-то вроде ширмы, которая делила трюм на две неравные части. В первой Рагнихотри держал пленных, а во второй — уймищу сундуков, коробов и ящиков. Они терялись во тьме, и Натан даже не взялся их пересчитывать.
— Вы бы дорого дали, герр Редферн, чтобы заглянуть в них, — промурлыкал Рагнихотри, оглаживая сундуки. — Там многое, что изменило бы ваш взгляд на магию. Однако есть кое-что и знакомое вам.
Он открыл шкатулку, стоящую на сундуке, и принялся выкладывать вещи, которые Бреннон узнал. В глаза особенно бросился длинный трехгранник с зеленоватым лезвием и револьвер для пуль против нежити.
— Это все я заполучил в комплекте с одним из консультантов. Экземпляр, к несчастью, сбежал, но любезно оставил мне эти вещицы, которые я тщательно изучил.
— Вор, — сказал Энджел с таким презрением, что Рагнихотри наконец проняло:
— А вы-то никогда не брали чужого! — прошипел он. — Особенно когда присвоили себе все богатства Редфернов, едва те исчезли с лица земли!
Но пироман не снизошел до общения. Он молча уставился хозяину нежити в глаза тяжелым, пронизывающим взором исподлобья, и Бреннону захотелось его пнуть. Неужели даже чувство самосохранения не заставляет хоть на минуту прикинуться сломленной жертвой?! Даже ради Маргарет! Рагнихотри часто заморгал и отвел взгляд.
— Послушайте, — вмешался комиссар, — у вас свои счеты с этим типом, но на что вам я? Я хочу вернуть племянницу, которую он украл, и все!
— Какое трогательное неведение, — ядовито отозвался Рагнихотри. — Вы вполне задушевно болтали, пока сидели одни. Впрочем… вы и впрямь могли не знать… я бы не удивился, — он повернулся к Редферну: — Итак, уважаемый, вы расскажете нам о процессе? У меня теперь есть тот, кого вы к нему готовили, так что мы можем приступить немедленно.
— Че-го? — по слогам спросил Бреннон. Глаза Энджела раскрылись с таким изумлением, что лицо утратило высокомерное выражение. Теперь на нем отражалась только крайняя степень удивления.
— Ну же, не прикидывайтесь! — нетерпеливо вскричал Рагнихотри. — Вы начали подготовку комиссара к процессу мутации, хотя наверняка он этого даже не знал. Иначе с чего бы вам так пристально за ним следить с самого января?
У Бреннона отвисла челюсть. Даже в пьяном бреду ему бы не пришла в голову ТАКАЯ мысль. Да как до этого вообще можно додуматься?!
— А, — медленно сказал Редферн, — наконец я понял: вы идиот.
Губы Рагнихотри сжались, глаза злобно сузились.
— Дядя, — на всякий случай прошептала Пегги, — как ты себя чувствуешь?
Натан чувствовал себя глубоко охреневшим, тем более, что Рагнихотри, очевидно, был твердо уверен в своей правоте, и Редферн не смог бы его разубедить при всем желании. С другой стороны, слава Богу, что хозяин тварей даже не догадывался, чего же на самом деле пироман хотел от Бреннона. И сейчас комиссар был как никогда близок к тому, чтобы согласиться!
Однако терпение Рагнихотри тоже исчерпалось. Он быстро и отрывисто приказал матросам что-то по-доргернски, потом добавил несколько слов на мазандрани, и великан опустил на плечо комиссару тяжелую лапищу. Четверо моряков поволокли Энджела и Маргарет куда-то вглубь трюма. Рыжий тип, явно разочарованный, остался с Рагнихотри.
— Эй! Куда! — дернулся комиссар. — Пустите девочку!
— Пойдемте, — вкрадчиво промурлыкал хозяин чертовой лоханки. — Вы мой гость, и я с удовольствием приму вас по всем мазандранским обычаям.
***
Маргарет швырнули за сундуки, как кошку, и, проехавшись по палубе, девушка замерла в углу между бортом корабля и ящиками. Матрос с огненными глазами встал над ней и с издевкой спросил по-иларски:
— Что, нравятся? Хочешь такие же?
Маргарет вздрогнула и вжалась в ящики. Моряк наклонился к ней так низко, что ее обдало вонью у него изо рта.
— А, может, выдрать глаза твоему хахалю? А? Что, боишься?
Девушка скрючила пальцы, как когти, и кинулась вперед, целя ему в лицо. Матрос с непечатным воплем отпрянул. Маргарет громко зашипела и клацнула зубами.
— Сука полоумная, — пробормотал он и попятился.
Энджела притащили следом. Он попытался вырваться из рук матросов, Маргарет вскочила и бросилась к нему, но моряк с оранжевыми глазами поймал ее и оттащил. Девушка выкручивалась до тех пор, пока доргернцы не повалили Энджела на пол; наставник успел прикрыть голову и лицо руками. Оранжевоглазый заелозил рукой по груди Маргарет, запустил пальцы в вырез корсажа, но она даже не дернулась. Энджела едва было видно за ногами матросов, и он опять молчал.
Впрочем, били его недолго. Двое моряков поставили его на колени, накрепко вцепившись в его руки и плечи; и Маргарет слабо улыбнулась. Они все его боялись. До сих пор, даже сейчас, обессиленного и уставшего. Энджел встретился с ней взглядом и не отводил глаз, пока третий матрос убирал со стола между рядами ящиков весы, набор гирек и измерительных приборов.
