На лбу полковника прорезались морщины и сразу разгладились.
— Погоди! Ты говорила про клинику, где лечили Земскова. Там же его запомнили? Пригласи кого-нибудь из персонала. Надо составить фоторобот Земскова и его жены.
— Я как раз думаю об этом.
Петелина вернулась в рабочий кабинет и позвонила психиатру Ермилову. Она укрепилась в своих подозрениях и заявила прямо:
— Анатолий Ильич, у меня плохие новости. Ваш пациент Павел Земсков — серийный убийца.
— Земсков воевал в Афганистане, был тяжело ранен, еле выжил. Мы подозреваем, что он убивает людей, похожих на прежних врагов. Режет их. Ваше мнение: Земсков способен на такое?
— У Земскова, конечно, имеются серьезные отклонения в психике, но я не думал, что они проявляются таким чудовищным образом. Хотя месть к тем, кто напоминает врага, может носить маниакальный характер. Это характерно и для насильников, которые всю жизнь мстят определенному типу женщин, когда-то обидевших их.
— Анатолий Ильич, вы должны нам помочь, — прервала рассуждения врача следователь. — Вам надо приехать в Следственный комитет для составления портрета Павла Земскова. Когда вы сможете?
— Завтра у меня выходной в клинике.
— Вот и хорошо, ждем вас к десяти. Я закажу пропуск. Позвоните мне с проходной.
Глава 48На следующий день Петелина встретила Ермилова в Следственном комитете. Врач опоздал почти на час и извинялся:
— Зря на машине поехал. Улицы около мечети перекрыты — Курбан-байрам.
У следователя появилась идея, как еще использовать психиатра для помощи расследованию.
— Спасибо, что пришли, Анатолий Ильич. Пойдемте, я вас провожу.
— Елена Павловна, вы меня заинтриговали, — отвечал на ходу Ермилов. — Если бы я раньше знал, что Земсков прошел афганскую войну, я бы лечил его иначе. Мы боролись с его зависимостью от наркотиков, а это лишь следствие психической травмы.
— Жаль, что у вас не ведется видеонаблюдение.
— Конфиденциальность. Мы не требуем от пациентов паспорта.
— Сейчас необходимо составить портреты не только Павла Земскова, но и его супруги Валерии Лебедевой. Сможете ее описать?
— Длинные светлые волосы, носит очки, любит яркие украшения, — начал вспоминать Ермилов.
— Расскажите об этом нашему специалисту.
— Они оба скрываются?
— С вашей помощью мы их обязательно найдем, — заверила следователь.
— Я постараюсь, — пообещал врач.
Петелина призналась:
— У меня к вам еще одна просьба, связанная с вашей специальностью.
— И в чем она выражается?
— Встретиться с одним подозреваемым, оценить его психическое состояние. Он близкий друг Павла Земскова, служил с ним в Афганистане. Вы согласны?
— Разумеется. Мне даже любопытно. Близкие друзья помогают лучше понять состояние пациента.
— А если вы у него узнаете, где скрывается Земсков…
— То вы возьмете меня на работу следователем.
Они подошли к кабинету для составления портретов. Петелина улыбнулась. Ей импонировало, что психиатр не скован казенной обстановкой и готов помочь.
— Тогда не прощаюсь, Анатолий Ильич. Когда закончите здесь, за вами зайдут и проводят к задержанному. А потом мы встретимся.
Петелина вернулась на рабочее место. Прошло около часа и ее оптимистичное настроение кардинально изменилось.
Журналистка Мария Луганцева позвонила следователю и прислала новую аудиозапись.
— Елена Павловна, не понимаю, о чем здесь? Неужели про убийство ребенка? Сказочник уже до этого докатился? Или он обобщает проблемы детей-сирот? Ведь раньше он вскрывал язвы общества.
— Ты ждешь от меня ответов? — прервала словесную тираду Петелина. — Сначала я должна прослушать сказку.
— Вы дадите комментарии?
— Не беги впереди паровоза — раздавит.
Следователь закончила разговор и включила полученный аудиофайл. Из ноутбука зазвучал напыщенно-интригующий голос диктора.
«Жила-была девица — красавица, умница, мастерица. Дал ей бог здоровенького сына, будущего защитника мужчину. Мама сына от души ласкала, баловала игрушками, от невзгод оберегала. Но грянула беда и ребенка не стало, и даже этого дьяволу оказалось мало. Заполыхал огонь и обе жизни забрал, и счастье у родных навсегда украл.
Каждая женщина свое дитя любит, если и накажет, то непременно приголубит. Ребенок растет ей на радость и каждый день им обоим только в сладость. Мама уверена, что так будет всегда, а за дверью притаилась нежданная беда. Грянет гром, оглянуться не успеешь, потеряешь дитя и осиротеешь. Горе в дом врывается без стука и родных ждет вечная разлука. Кто останется жить, а кто на небо удалится, решает судьба, нам осталось только молиться».
Елена уже слышала эту сказку в числе прочих тревожных предсказаний, найденных в палате Павла Земскова. В первый раз она не акцентировала внимание на подборе слов: сын, защитник мужчина, огонь. Сейчас история приобретала особый смысл.
У Ирины Земсковой был сын Саша. Имя Александр с греческого переводится, как защитник мужчина. Оба погибли в огне. Значит, первая часть сказки о гибели Ирины с ребенком во время пожара.
«Заполыхал огонь и обе жизни забрал, и счастье у родных навсегда украл».
Уже установлено, что сказки записаны после трагедии при пожаре. Получается, это не угроза, не предсказание, а констатация факта!
Но далее следует обобщение: «каждая женщина свое дитя любит». С этим не поспоришь. У нее тоже есть маленький сын, его тоже зовут Александр, и она его любит.
А следующие слова заставляют задуматься: «За дверью притаилась нежданная беда». Как их понимать?
Сказочник знает, что от журналистки послание попадет следователю. Не просто следователю, а ей, женщине с маленьким ребенком. Сказочник позаботился об этом заранее, первое убийство на стройке, сопровождавшееся сказкой, совершено в ее округе. С тех пор все преступления со сказками передаются ей.
Это угроза ее Сашеньке?
Елена попыталась унять волнение, чтобы сохранить ясность мысли. Почему пугающее послание пришло сейчас?
В прошлый раз после подобной сказки погиб пожарный Деркач. Неужели Хромой Сказочник действует по той же схеме?
Мысли сразу перенесли Елену домой, где сейчас Сашенька был под присмотром Ольги Ивановны. Дома безопасно, успокоила себя Елена. А в груди зацарапало сомнение: Ирина Земскова с малышом погибли, не выходя из квартиры.
