Книга Добрый доктор Айбандит - Дарья Донцова

Разговор неожиданно принял очень откровенный характер. Джина призналась, что лишилась девственности в одиннадцать лет и с тех пор все ее мысли были заняты лишь одним – где найти себе партнера. Семья не догадывалась о том, какой образ жизни ведет девочка, ее считали крошкой, поэтому некоторое время Джине удавалось тайком удовлетворять свои желания. Как правило, она пряталась с кем-нибудь из мальчиков в библиотеке школы. Заведующая, пожилая дама с артритом, разрешала ученикам самим выбирать книги на полках, ей и в голову не могло прийти, чем занимается в дальнем темном углу очаровательная малышка. Учителя тоже, как водится, были не в курсе ее пристрастий. Но однажды в школу принеслась мать Коли Барабанова и заявила, что Волкова развратила ее сына.

Разразился скандал. И конечно, педагогический коллектив сделал все, чтобы он не выплеснулся за ворота гимназии. Директор велел Евгении забрать дочь, но дал девочке хорошую характеристику, в которой ни словом не упомянул о настоящей причине отчисления ученицы.

Евгения пришла в ужас. Она впервые в жизни отлупила дочь, потом устроила ее в другое учебное заведение и сказала:

– Я не сообщила ни деду, ни бабушке, ни дяде Коле, почему ты будешь посещать новую школу. Вернее, скрыла твои безобразия. Все думают, что ты хочешь углубленно изучать английский, поэтому и перешла туда, где его лучше всего преподают. Сделай правильные выводы, и забудем о твоих выходках.

Но Джина не смогла справиться с собой. Когда ее опять застукали с мальчиком, Евгения рассказала Федору Николаевичу правду. Дед пришел в негодование, выпорол внучку, пригрозил ей самыми страшными карами и приказал дочери не спускать с малолетней Мессалины глаз. Джина очутилась в следующей школе. И ее снова вытурили – все по той же причине.

Она отлично запомнила, как дед и мать вдвоем выпороли ее ремнем. Федор Николаевич во время экзекуции зло повторял:

– Позор! Не дай бог, слух по Москве полетит! Это повредит моей репутации!

– Мерзкая девчонка! – вторила отцу Евгения. – Из-за твоей развратности папа может попасть в щекотливое положение. Придет на шоу, начнет рассказывать, как помогает наркоманам, а ведущий его огорошит вопросом про внучку-проститутку. Что ему отвечать?

– Пусть пообещает построить больницу для шлюх, – огрызнулась Джина. И получила новую порцию ударов.

– Ну, погоди, маленькая дрянь! – заорал дед.

А вскоре доктор Волков определил внучку в психиатрическую клинику.

Тогда Джина поняла: ее судьба никого не волнует. Похоже, родственники спокойно закрыли бы глаза на «хобби» внучки и дочери, их обеспокоило вовсе не состояние ее здоровья. Дед и мать испугались за семейный бизнес. Они не хотят, чтобы на светлый образ борца с наркоманией упала тень, боятся, как бы кто-нибудь из завистников доктора Волкова во всеуслышание не воскликнул: «Да как он может вывести на правильную дорогу чужих детей, если со своей внучкой сладить неспособен?!»

Осознав эту истину, Джина разозлилась и решила делать все назло семье. Поэтому в первые дни в психушке устраивала скандалы, демонстративно отказывалась пить лекарства, швыряла в медперсонал все, что под руку попадало. А потом в ее палату вошел милый улыбчивый доктор, ловко сделал укол, и девочка заснула. Очнулась она не в уютной комнате, а в бетонном мешке без окон и мебели, вместо кровати на полу лежал голый матрас. Не успела Джина сообразить, где находится, как дверь распахнулась и появился тот же врач, он сказал с порога:

– Перед тобой два пути: лечиться от сексуальной зависимости или навсегда остаться здесь. Тут тебя никто не найдет, в конце концов ты превратишься в овощ. Делай свой выбор.

Юлия Сергеевна примолкла и посмотрела на меня.

– Бедная девочка… – прошептала я. – И она решила прикинуться послушной. Ей, наверное, было очень тяжело.

Волчек кивнула.

– Да. Выйдя из лечебницы, Джина более не смотрела в сторону мальчиков в школе, зато начала заводить романы с подопечными Федора Николаевича, с наркоманами, находившимися на лечении в клинике деда. После уроков ей предписывалось сразу ехать домой, и она безропотно подчинялась. Но потом шла в кабинет к Эмилии, а там ведь постоянно толкались ребята…

– И Федор Николаевич с Евгенией ничего не заподозрили? – усомнилась я. – Мать ведь держала дочку под колпаком. Не разрешила ей даже посещать семинар по шахматам из-за того, что в кружке были одни мальчики, но смотрела сквозь пальцы на общение Джины с пациентами? Верится с трудом.

Собеседница скрестила руки на груди.

– У нас с вами похожая реакция – я произнесла буквально те же слова. И услышала вот какие пояснения. В клинике повсюду есть камеры, а лекарства, которые получают наркоманы, влияют на потенцию, отбивают сексуальное влечение. Кроме того, Джина бывала только у Эмми, а та не покидала помещения. И вокруг находились другие ребята, то есть Волкова вроде бы не оставалась наедине с юношами. Сложите все вместе, и поймете, почему Федор Николаевич и Евгения были спокойны, когда девочка ходила на занятия рукоделием.

– Видно, не на всех мальчиков препараты действуют одинаково, и в любом здании с видеонаблюдением есть слепые зоны, – протянула я.

Волчек развела руками.

– Джина не рассказывала, как она ухитрялась обводить родных вокруг пальца. Сообщила лишь, что была очень осторожна. А потом и вовсе бросила свои утехи.