Мы всех их еще раз благодарим и обнимаем. "Девочки" явно торопятся. То ли из деликатности, то ли от желания скорее расправиться со стрессом. Но так или иначе, мы скоро остаемся втроем.
- Тимошка спит? - на вопросе о сыне голос любимого надламывается.
При всей своей мужественности Антон натерпелся страха. Беру его за руку.
- Да, но скоро должен проснуться. Идем к нему?
Тимка вчера взбудоражился и засыпать в своей кроватке категорически не хотел. Бабушка легла с ним на просторном диване в гостевой. Сейчас малыш все еще там - лежит на спинке, широко раскинув ручонки.
Мы замираем посреди комнаты. Чувствую тепло Антона сзади, а через миг он уже крепко меня обнимает. Его руки на моем животе, накрываю их своими. Глажу.
- Не представлял, что больше не увижу вас.
Я хмурюсь до боли.
- И не должен был! Я сразу поняла, что ты фальшивишь в этом прощании. И только потому начала вдумываться в слова.
- Я адвокат, а не актер, - посмеивается Троицкий.
- Ты самый лучший мужчина и папа. И ты всегда должен быть с нами! Хоть я и не люблю ультиматумы.
- Этот я с удовольствием принимаю.
Антон наклоняется и горячо целует мою щеку. Я закрываю глаза, нежась в его тепле. Время замирает.
- Знакомый врач моей тети сказал, что мой диагноз был надуманным. Так что высока вероятность - на Тимошке мы не остановимся, - с восторгом проговаривает мне в шею Антон.
Я глубоко вздыхаю от чувственных волн в животе.
- Боже, Троицкий, наш сын еще даже не пошел.
- Мы решим этот вопрос.
Хочу засмеяться, но не успеваю. По-моему, нам и правда нужен еще один ребенок. И желательно девочка. Потому что мужчины семьи Троицких уже слишком спелись между собой. Не зря же в этот самый момент Тимка раскрывает глазенки, садится на новой постели. Хватается ладошкой за стену, у которой стоит диван. Поднимается, отталкивается о нее. И делает по упругой поверхности вполне себе твердый шаг.
- П-п-п-п! - визжит он по пути.
Антон счастливо хохочет.
- Правильно, сынок. Пора!
Тимка лыбится, плюхается на диване на попку. А его папа крепко прижимает меня к себе.
***
Антон
Не только Рус хочет нормальной жизни. Я тоже желаю больше никогда не сталкиваться криминальным произволом. Как любой человек я опасаюсь за свою шкуру. Мечтаю прожить еще долго и счастливо. Но не только в этом дело.
Пока я был связан и допускал худшее, из головы не шли Карина и Тимошка. Как так я их больше не увижу? Каким образом они будут жить без меня?! Моя маленькая птичка только обрела поддержку и снова останется одна? А сын даже толком не поймет, что рядом был папа? Я все же не увижу его первый шаг… В горле от таких мыслей ворочался болезненный ком.
Я смог выбраться, по-другому было никак. Соломонов-младший унаследовал безбашенность папаши. Но если в девяностые это качество помогало взлететь, сейчас придется ответить за последствия. Я уж постараюсь сделать так, чтоб отморозок загремел за решетку всерьез и надолго.
Однако в целом все это можно считать пережитым этапом.
- Антон… Кажется, в дверь звонят.
Я как раз подумывал выпустить любимую из рук и отправиться в ванную. Но теперь нужно посмотреть, кто там. Карина испугалась. Да, должно пройти какое-то время пока мы успокоимся и будем нормально реагировать на, казалось бы, банальные вещи.
- Я взгляну. Побудь здесь с Тимошкой.
Она провожает меня до дверей гостевой, но слушается и не идет дальше. И… очень здорово!
Думаю, у всех бывало, когда курьер приезжает не вовремя. Раньше, когда ты только вышел из душа, или опаздывает, а ты заснул на диване. Но никогда еще доставка не заставала меня грязным и потрепанным после нападения. Парень с модным хвостом на затылке несколько секунд не может отвиснуть.
- Давайте, что там у вас?..
- Онлайн-заказ из "Золотницкого".
Чуть не бью себя по лбу.
- Ах, да… Так, только тихо и быстро.
Готов признаться, мне было банально некогда ехать в ювелирный салон и смотреть на украшения вживую. Решил, если в реале кольцо будет выглядеть хуже, чем на фото, просто верну. Размер я определил, приложив колечко любимой к линейке на сайте. Идеальная схема.
С благодарностями выпроваживаю курьера. Кричу Карине, что это по работе, а я в душ. В ванной разглядываю украшение. Да, дельце я провернул замечательно!
Наконец смываю с себя всю мерзость прошедших суток. После сижу с сыном, пока Карина делает то же самое. Мы много обнимались, и она пропахла теми же "ароматами". Из душа девушка возвращается трогательно домашней и расслабленной в пушистом светлом халате.
Тимка на ковре в гостиной пытается вспомнить, как он смог шагнуть сам. Правда попка в большинстве случаев играет против него и тянет шлепнуться на ковер. Я с улыбкой наблюдаю с дивана. Карина садится рядом, подбирает ноги.
- Вчера вечером квартира показалась мне чужой и зловещей, - рассказывает она, - а теперь это снова лучшее место на земле.
Любимая прижимается щекой к моему плечу. Легонько зевает. Да уж, момент самый "подходящий". Но я не хочу больше ждать. Запускаю руку в карман штанов, а потом словно фокусник разжимаю ладонь уже с открытой коробочкой.
- Троицкий! - сонливости в глазах Карины как не бывало.
Наслаждаюсь произведенным эффектом. Должны быть и приятные неожиданности! А через миг оставляю свою женщину сидеть и опускаюсь на колени подле нее.
- Ты уже моя, - смотрю в родные темные глаза, - но согласна ли ты стать ею по всей строгости закона? Выходи за меня, Карин. Потому что не должно быть по-другому.
Нижняя губа Карины дергается. Она смотрит на широкий золотой ободок с внушительным квадратным бриллиантом.
- Антон… Какое оно… стильное?.. - девушка прикусывает губу.
В мой голос прокрадывается робость. Я как будто жду вердикт.
- Мне показалось, оно будет отлично сочетаться с деловой одеждой, - выдыхаю.
Карина гладит кольцо подрагивающим пальчиком.
- Ты помнишь, что я не хочу садиться дома…
Усмехаюсь, чтобы хоть немного сбросить нерв.
- Можешь сделать это, когда пожелаешь. У нас вообще будет полное беззаконие.
Любимая прыскает, но вместо смеха у нее вырывается всхлип.
- Я согласна! - говорит она взволновано. - На беззаконие и… И стать твоей женой.
Она позволяет надеть себе на пальчик кольцо, пускает на предмет лучистый взгляд. Но уже через секунду смотрит на меня и тянет к себе за ладони. Размещаюсь меж ее колен и как будто ставлю печать на нашем договоре твердым поцелуем.
