Она ткнула пальцем мне в нос, превратив на целых пять минут мой ровный небольшой носик в пятачок.
— Эдит, а как мама тут очутилась?
Замуж, это, конечно хорошо. Но ведь сначала надо до конца разобраться со всем происходящим!
— А этого никто не знает! — Эдит сразу скукожилась и перешла на тихий шепот. — Объявилась утром в твоей комнате, песок какой-то вокруг себя набросала. Говорит, ей приснилось, что тебя на костре сжигают! Дык кто же феникса сжечь может? Он сам кого хош сожжет.
Ох уж эти мамины сны! Они с моей тетушкой Велмой, маминой двоюродной сестрой, как начнут на картах раскладывать, так после этих раскладов ей по несколько недель кошмары снятся!
Где-то вдалеке хлопнула дверь, кто-то стремительными шагами приближался к нам. Пока я угадывала, кто бы это мог быть, от тетушки Эдит и след простыл. Шаги остановились прямо перед дверью. Почему-то сперло дыхание, когда она стала открываться. Спустя мгновение, показавшееся мне вечностью, дверь открылась. На пороге стоял он…
Такой, как и всегда. И все же, немного другой. Высокий, но кажется, немного раздался в плечах. Худощавое вытянутое лицо приобрело некоторую скульптурность. Резче были очерчены скулы, ноздри трепетали, как у породистого скакуна. А глаза — так это вообще трэш! На огненном зрачке хищно притаилась черная щелка. Как у котов, но все же не совсем такая. И она пульсировала, как живая. В движениях исчезла кошачья грация, но резкость и стремительность просто зашкаливали. Ого, да я волшебница! Такое с мужиком за один сеанс сотворить.
За те несколько шагов, которые потребовались ему, чтобы добраться до меня, я столько всего передумала! Ведь, если так изменилась его внешность, то наверняка и характер изменился? Но странное дело, если раньше при его появлении где-то там, в глубине, в моей груди, что-то начинало ерзать и копошиться, то сейчас бурная, огненная буря захлестнула меня! Да плевать, какой там характер! Да пусть еще в пять раз вреднее станет, чем был до того, лишь бы схватил, прижал, поцеловал…
Бесцеремонно вырванная из теплого мягкого кокона, я оказалась молниеносно прижата к его груди. Мои ноги беспомощно болтались в воздухе, под ладонями ухало его сердце, а глаза его смотрели на меня так, словно видели впервые. Всего мгновение. Один миг. Губы смяли мои яростным напором, больно, неистово и в то же самое время так горячо! Я задыхалась, хотелось вздохнуть, и в то же самое время боялась отпустить его.
Рухнув на диван, расплющенная его телом, запустила руки в его жесткую шевелюру. Не позволила ему прервать поцелуй, прихватив зубками его нижнюю губу. Замер на мгновение и снова ринулся в атаку. Очень смутно осознавала, что рука его забралась под пижаму, накрыла грудь, гладит, пощипывает… Ползет вниз и подхватывает резинку пижамных штанов. Один рывок и разодранная тряпица летит в сторону. Снизу — прохладный диван, сверху — влюбленная в меня его дубина любви, пульсирует и рвется в бой.
Отстраняюсь на мгновение и шепчу ему прямо в губы:
— Поосторожнее. У меня это впервые…
Вижу в его глазах шок, удивление, осознание и … радость. Черная щелка его зрачка заполняет весь глаз, губы расплываются в улыбке… И вдруг…
— Жесть!
Жесть? Жесть?!!!! Я ему такое признание — а он мне "жесть"?!!!
Но тут над нашими головами раздается, словно боевой клич, пронзительный вопль моей родительницы:
— Прочь! Не смей трогать мою девочку!
Рыжей фурией мама набрасывается на моего… Дэна. Шипит на него, орет, осыпает ударами маленьким кулачком и … кружевным зонтиком. Где она взяла это буржуазное безобразие?!
Пока Дэн пытается прикрыть меня пледом и защитить от неожиданного агрессора, вижу на заднем плане неподвижно застывших и растерянных Эдит и Дамира.
— Мама, прекрати!
— Это мама? Твоя мама? — глаза Дэна готовы вывалиться из орбит от изумления и облегчения одновременно.
— Позвольте, я скажу… — начинает он, но мамуля наконец-то вклинилась между нами, оттеснила растерянного Дэна в сторону и возмущенно наставила наманикюренный пальчик на Дамира:
— Да ты в своем дворце не можешь защитить девочку от насильников! А хочешь, чтобы мы остались здесь?
Пока участники этого цирка пытаются прийти в себя, мама начинает читать заклинания, рисовать в воздухе руны и делать пассы руками. Воздух искрит, дрожит, мутнеет…
— Лера! — слышу далекое и проваливаюсь в темноту.
Нужно, все-таки, принять дар, — вспыхивает последним огоньком запоздалая мысль.
Глава 43. ТропикиУтреннее солнце ласково согревало мою кожу, а прохладный морской бриз дарил свежесть и наполнял воздух сладкими ароматами тропиков.
Всю последнюю неделю, каждое утро мы проводили у моря. В этот раз, к моему огромному удивлению, мама предпочла мое общество очередному кавалеру. Существование здесь было абсолютно праздное, легкое и, я бы сказала, скучное. Время текло очень размеренно. Я чувствовала себя разбитой и такой уставшей, что все свободное время проводила или в постели, или дремая в шезлонге. Иногда мама и ее двоюродная сестра Велма все же выманивали меня на прогулку вдоль моря.
— Совсем заучилась в своей академии моя девочка, — слишком часто повторяла она, обнимая и прижимая к себе.
Так часто, что я от этого сладкого усю-сюкания стала морщиться, как от зубной боли.
Вот и сейчас, я удобно расположилась в шезлонге под раскидистым деревом. Нежусь с закрытыми глазами, будто кошка под ласковыми лучами, и слушаю неспешную беседу между мамой и Велмой.
— Спит?
— Да как всегда. Я уже просто в отчаянии, Велма. Ну не должна она столько времени спать. Спит и молчит, молчит и спит…
— Валя, а ты ее обрядом забвения запечатала, или мне показалось?
— Да ты что, с ума, что ли, сошла? Это же мое дитя! Так, чаек из восточной тихушки, амулет заговоренный. Все по легкому. Но чтобы такая реакция?
Я услышала тихий шорох. Наверняка, это Велма снова карты свои раскидывает. Она только в море их с собой не брала. А так, любое сомнение, любой вопрос — и в дело идут ее необычные карты.
— Сестренка, она тоскует. Сама не понимает, но тоскует. А он ее ищет. И извини — скоро найдет.
— То есть, пора собираться?
— Не поможет. Все равно найдет. И причем скоро. Пожалей девочку, сними чары.
— Ты на чьей стороне? Мало тебе самой драконы горя принесли?
— Мое горе — это мое дело. А я на стороне Валерии. И ей с каждым днем все хуже и хуже. Ты разве сама этого не замечаешь?
Достали. Как же они меня достали. Вот каждый раз, стоит только мне закрыть глаза, они начинают спорить. Какой заговор? Какие чары? Ерунда все это. От их споров мне только сны чуднЫе снятся. Дракончики, вампиры, тигры говорящие.
