Я глянула на часы — глубокая ночь, скоро закроют метро. В больницу попасть ночью шансов было мало — поднимут шум-гам, да еще и Полине попадёт по первое число.
Решилась и набрала номер Сашки. Надеялась, что она не на дежурстве.
Голос ее был сонным, но, узнав меня, тут же приняла деловой тон:
— Что случилось, Оля?
— Мне негде ночевать.
Сашка даже не стала расспрашивать — прекрасно знала, что творится у меня дома.
— Немедленно приезжай, побудешь у меня, а там что-нибудь придумаем. Да что там думать — живи, сколько хочешь!
Я так и сделала. Мне повезло — у Саши впереди намечались целых два выходных, и мы запросто могли посидеть в ее тесной кухоньке и поболтать. Я рассказала ей все, что узнала. Она была возмущена и готова выцарапать Артёму глаза.
Постелила мне на старом диванчике в гостиной, я долго лежала, думая о происшедшем, об Артёме, о том, как начну новую жизнь без него, и незаметно уснула…
…Проснулась от запаха горелого. Явно подруга что-то стряпала. Я усмехнулась. Сашка всегда говорила, что совершенно не умеет готовить.
— Проснулась, соня? — она стояла у плиты в шортиках и белой майке, сверху повязан фартук.
Я потянула носом:
— Уммм, как аппетитно пахнет!
— Это уже вторая глазунья. Первая сгорела, пришлось выбросить.
Я потянулась, прошла к столу.
— Так хорошо спала…
— Еще бы — без малого восемь часов.
— Что? — с испугом глянула на часы — так оно и есть, стрелки остановились на цифре двенадцать. — О господи, мне же надо к Никите!
— Расслабься, подруга. Никуда твой Никита не убежит. Пусть отдохнет от тебя.
Я рассмеялась. Наверное, она права.
Никита
Сегодня что-то было иначе. Я открыл глаза, взглядом ощупал комнату. Запах.
Подоткнул подушки, сел, всё так же принюхиваясь. В дверь тихо постучали, вошла медсестра. Улыбнулась мне, протянула градусник.
— Вы сегодня так крепко спали, сразу видно, что идете на поправку.
— Когда меня выпишут?
— Как только, так сразу, — ответила уклончиво, продолжая улыбаться.
— А доктор? Можно поговорить с ней?
— Полина Алексеевна ушла домой. Теперь до завтра.
— Ко мне кто-то приходил?
Она кивнула. Оля? Где она?
— Ваша жена.
Хмыкнул. Лёльку уже принимают за мою жену. Ну что ж, не буду их разочаровывать.
— Она еще здесь?
— Конечно, вышла взять кофе. Она у вас очень хорошенькая. — Странно, что медсестра только сейчас заметила это. — Но у нас с ней может разговаривать только Полина Алексеевна. — Я нахмурился. — А вот и она!
Дверь открылась, а у меня помутнело в глазах. Надия. Девушка бросилась ко мне, упала на колени, уткнувшись лицом мне в бок.
— Нияз!
Я потерял дар речи. А моя маленькая женушка продолжала что-то лопотать на смеси английского и арабского.
— Что ты здесь делаешь? — наконец, выдавил я из себя.
— Твоя мама сказала, что ты в больнице, что с тобой что-то случилось. Я не могла спать все это время. Мне нужно было увидеть тебя, любимый.
Я поморщился:
— Не нужно было этого делать, — твердо посмотрел в глаза. — Мы уже всё решили. Я не люблю тебя.
— Это решил ты, а не я.
— Надия, я не вернусь обратно.
— Тогда и я останусь здесь, с тобой.
Я посмотрел на медсестру, явно прислушивавшуюся к нашему разговору, хотя всё равно не понимающую язык. Видимо, мои интонации говорили ей гораздо больше слов.
— Нет, не останешься. Уезжай обратно.
По щекам Надии потекли слёзы. Не эту девушку я хотел видеть.
— Уходи… — потребовал и отвернулся.
Медсестра, подойдя к моей супруге, взяла ее за плечи и рукой указала на выход. Когда за Надией закрылась дверь, подошла ко мне:
— Надеюсь, я все правильно поняла.
— Да, спасибо.
На душе скребли кошки. Зачем мама сообщила ей? Хотя все верно — эта девушка все еще моя жена, я сам тянул время, отложил развод на потом.
Артём
Вот уже третью ночь он без сна. Дым от бесчисленного количества выкуренных сигарет щипал глаза, кофе в банке на донышке. Следовало покончить с этой дурацкой ситуацией как можно скорее.
Едва дождавшись рассвета, сдернул с крючка куртку и бросился вон из дома. Сегодня его на работе могут не ждать — всё равно толку от него никакого. Все мысли вертелись вокруг Никиты. Наверное, придётся навестить его в больнице, давно уже надо было. Просто не было сил смотреть на того, кто должен был сгинуть, но вместо этого преспокойненько выздоравливает, а Ольга проводит у его изголовья все свое время.
По почти безлюдным улицам Артём добрался до института Склифосовского. Лучше он здесь проведет остаток времени до того, как откроются двери для посетителей.
Снедаемый ненавистью, сжал кулаки. Он должен поговорить с Никитой, довести до его ума, что ему надо уйти с его дороги, пусть проваливает обратно туда, откуда явился. Из-за него то, что еще было можно залатать, рушилось с невероятной скоростью.
Артём сам не заметил, как задремал.
Оля
Он сидел в кресле и смотрел в окно, и я даже обрадовалась — значит, Никите намного лучше, но стоило ему повернуться, поняла, что что-то произошло. Его лицо было хмурое и даже злое.
— Никита… — Он не ответил, только как-то странно смотрел на меня. — Что случилось?
Я обхватила его плечи, поцеловала в макушку.
— Не надо, Лёль.
Вдруг почувствовала усталость. От всего — неизвестности, неопределенности, недосказанности.
— Я не сказал тебе, моя радость… не всё так просто.
— Знаю. Всё сложнее, чем я даже думала, — развела руками. — Но теперь мы вместе, мы справимся…
— Ты не понимаешь. Здесь моя жена…
Я отступила. Черт, даже не подумала, что Никита может быть не свободен, как и я… Господи, кто я такая, чтобы думать, что все эти годы он ждал меня?! Дура! Конечно, у него была своя жизнь, семья…
— Прости… я не знала.
— Я должен был сразу сказать, но… Лёль, увидел тебя, и забыл всё на свете. Она прилетела сегодня…
— Мне лучше уйти, — слезы уже скопились в уголках глаз. Я не хотела, чтобы Никита видел, как мне больно. Невольно вырвалось: — Ты ее любишь?
— Нет. Там ситуация такая сложилась… Оль, все непросто, брак этот… Мне нужно с этим закончить.
