Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Оригинально. Похоже, в этих местах все знакомства начинаются с нацеленного на тебя карабина или с перестрелки. Нас с Олей, когда на окруженцев наткнулись, сразу на прицел взяли, с группой Митрофаныча возле аэродрома перестрелка вышла, когда реку форсировали, пришедшие нам на помощь партизаны тоже не спешили выбегать навстречу с распростертыми объятиями… Вот теперь чуть парашютистов не перестреляли. Опасно в здешних лесах. Война…
Я, в свою очередь, поделился с Колей своей историей. Правда, о многом умолчал – о своем появлении в отряде капитана Зыклова не сказал ни слова. Так мы посидели, покурили за разговором о жизни и только после этого приступили к моему обучению. Краткий курс ознакомления с подрывной техникой 1941 года занял у нас полчаса – не больше. Собственно, изучать здесь было нечего. Коля показал мне электродетонатор и объяснил принцип действия, как его снаряжать и правильно вставлять в основной заряд. Ничего сложного не было – электродетонатор по принципу действия оказался не сложнее кипятильника или лампочки. Далее мне была продемонстрирована подрывная машинка ПМ-2. Удобнейшая вещь, которая весила всего два с половиной килограмма, и простая в использовании настолько, что обучиться работать с ней мог любой. Всего и дел там – подсоединить провода к зажимам, вставить на место ключ и повернуть его. Собственно, это и был весь курс, который прочитал мне подрывник диверсионной группы. Вопросов расчета заряда для подрыва моста, оптимального его расположения и прочего мы не касались. В ответ я поделился с Колей своими наработками в деле кустарного изготовления мин. Больше всего из моего рассказа его заинтересовали мины, которые мы изготовили для установки заграждения в болоте, — те самые, из гильз 14,5-миллиметровых патронов.
Когда краткий курс подрывника-диверсанта был окончен, в нашем распоряжении оказалась куча свободного времени. Командир диверсионной группы, как оказалось, приказал радисту организовать сеанс связи, в котором доложить в штаб об удачной высадке и встрече с партизанским отрядом. Для этого радисту пришлось, в сопровождении двух своих автоматчиков и двух партизан нашего отряда, уйти километров на пятнадцать-двадцать от лагеря. В общем, в запасе у нас было дня два на подготовку. А поскольку подготовка закончилась быстро, оставшееся время мы использовали для отдыха и знакомства. Я познакомился с остальными бойцами диверсионной группы, с которыми мне предстояло идти на дело, пообщался с Деримовым – вторым подрывником, которому в перестрелке с партизанами прострелили ляжку, познакомил Колю со своими бойцами и показал ему наше хозяйство.
Вечером того дня, когда вернулся и доложил о выполнении задания радист, я готовился к назначенному на следующее утро выходу. Этот день для меня был полон сюрпризов. С момента возвращения радиста лагерь гудел. Все уже знали, что теперь отряд имеет связь с командованием. Но это было только половиной повода для радости. Главной причиной блеска воодушевления в глазах бойцов был непонятным образом распространившийся слух о предстоящем большом деле. Причем осведомленность партизан просто поражала – они знали даже то, что в составе группы иду я и еще двадцать бойцов отряда. Правда, цель нашего выхода удалось сохранить в тайне. Видимо, людям настолько надоело сидеть без дела, что каждый, даже те, кто оставался в лагере, ощущал свою причастность к предстоящему и всеми силами пытался помочь тем, кто участвовал в выходе. Бойцы подходили к нам, делились табаком и едой. С самого утра я замечал неподалеку от себя Олю, которая не отводила от меня глаз. Но когда я подошел к ней и поздоровался, она, пролепетав что-то в ответ, тут же сослалась на дела и убежала. А через полчаса я снова ее заметил, но она опять исчезла, стоило мне направиться в ее сторону. После обеда подошел Митрофаныч и завел разговор ни о чем. В конце разговора он сунул мне в руки небольшой узелок с табаком и, хлопнув меня по плечу, скрылся по своим делам. Но больше всего меня удивил Горбунов. Когда мы отправились на склад за припасами – майор приказал выдать каждому гранаты и трофейные консервы из НЗ, он вместе с двумя РГД протянул мне три полных магазина к МП. Увидев мой ошалевший от такой невиданной щедрости взгляд, завскладом хитро усмехнулся:
— Ну, что встал? Больше ничего не дам!
Правда, он не забыл отобрать у меня пустой магазин. Но зато у меня теперь был полный боекомплект – шесть магазинов в самодельных подсумках и один в автомате. В общем, засыпал я с приподнятым настроением. Отношение партизан вызвало во мне чувство причастности к чему-то большому и важному. Героическому.
На рассвете, после напутствия майора, наш отряд, провожаемый всем лагерем, вышел на задание. Минут за двадцать до выхода основной группы отправилось в путь десять бойцов – разведка. Остальные, в последний раз проверяя и подгоняя снаряжение, дожидались команды. Наконец из головы колонны прозвучало «Строиться!», и мы, закинув за спину нагруженные мешки, быстро заняли место в строю. Последним свое место занял я. Рана на спине уже поджила, но на мне висело два десятка килограммов тола, не считая прочих запасов. В конце концов я более или менее приспособил груз так, чтобы он поменьше бередил рану, повесил на шею МП и занял свое место.
Впереди шли партизаны, которых майор выделил для нашего сопровождения. Я шел по центру следовавшей за ними диверсионной группы. Парашютисты отправлялись на выход ввосьмером – раненый подрывник, как я уже говорил, не мог пойти с нами, а радиста, после долгих споров с майором, который не хотел снова остаться без связи, было решено тоже оставить в лагере. Поначалу мы довольно бодро шагали, делая остановки, только когда впереди появлялась одна из лесных дорог, густой сетью испещривших лес. Вскоре, ближе к полудню, наш багаж дал о себе знать – вес за спиной неумолимо тянул вниз, вызывая безудержное желание присесть отдохнуть хоть на пару минут. К обеду я уже полностью выбился из сил, а команды на привал все не было. Но делать было нечего – группа шла дальше, и приходилось стиснув зубы идти вместе со всеми. Я не буду подробно описывать наш путь. Скажу только, что, если не считать усталости, до железной дороги мы дошли без происшествий.
Первым признаком того, что мы приближаемся к своей цели, стал еле слышный гудок паровоза. Бредун скомандовал привал, и группа, выставив охранение, обессиленно развалилась под деревьями.
— Сейчас разведку дождемся, — сказал мне Коля, который во время марша шел впереди, — и решим, как будем переходить через железку.
Я, жадно опустошая флягу, только кивнул. Сил говорить почти не было. Хотелось только спать. Вдобавок ко всему плохо замотанная портянка начала натирать ногу. Пока я снимал сапог и перематывал портянку, Коля уже успел достать из своего мешка одну из пресных лепешек, которыми нас снабдили в дорогу, и сосредоточенно жевал. Разобравшись с портянкой, я, отгоняя от себя сон, последовал его примеру. Так мы просидели минут сорок, пока из-за кустов не вышел один из наших разведчиков.
— Железка в двух километрах, — доложил он лейтенанту. — Около трех километров влево – полустанок…
Лейтенант развернул планшет и принялся определять по карте наше местоположение.
— Хорошо вышли, — наконец произнес он. — Продолжай.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
