Но, странное дело, не почувствовала такого душевного волнения, как в то время, когда в красках представляла нашу встречу. Будто бы закончился шторм, и волна отошла обратно, погребая под собой все, что было, что есть и что будет. И на песке даже не осталось моих следов.
— Здравствуйте, Оксана. — От неожиданности я подскочила, поправила платок, который соскользнул с головы и воззрилась на того, кто посмел нарушить мое уединение.
— Юлдаш! — сразу узнала того, кто оказался рядом. Мужчина улыбался, глядя с теплой улыбкой на меня. — Как вы тут…
Но тут же осеклась: Юлдаш был помощником, правой рукой Камала, и потому, скорее всего, тоже пришел сюда, чтобы побеседовать с ним о том, что не случилось, о том, как все должно было быть.
— Я рад, что с вами все в порядке, — покачав головой, сказал он. — Но так и должно быть. Ведь вы не одна.
Я потупила глаза. Мне отчего-то захотелось поделиться с ним своей болью, своими невысказанными словами, слезами, но сделать этого, конечно же, не могла – было не время и не место для изливания души.
— На самом деле, не совсем, — потеребила край рукава длинного платья. — После той аварии много чего случилось, верно?
— Все так, — кинул он. — Я сам занимался организацией похорон, по мусульманским традициям – на следующий же день. Сделал все, как велено. Счета Асылхана арестовали, хоть и не все. Сейчас расследование по его делу остановлено, думаю, уйдет в архив. Все, кто хотел нажиться на его беде, это уже сделали, и большего уже не будет.
Он помолчал и вдруг сверкнул глазами:
— Как ваш муж, Оксана? Как он?
Я пожала плечами.
— Он не хочет говорить со мной, не пускает к себе. Но я твердо решила развестись, думаю, пришло время жить без лжи.
Такая неожиданная откровенность зацепила его, и потому Юлдаш чуть склонился ко мне, будто бы желая сказать великий секрет:
— Не спешите. Не нужно отпускать то, что не хочет уходить.
— Ох, Юлдаш. — если бы он только знал, из-за чего возникло такое решение! Если бы он только знал!
Мужчина проводил меня до ворот, а там навстречу уже шагнул Сергей. Мужчины пожали друг другу руки, как давно знакомые люди и я удивленно посмотрела сначала на одного, потом – на другого. Но оба сделали вид, будто бы не понимают, о чем я. Мне же не удалось задать этого вопроса – проснулся Наиль, и я поспешила нырнуть в автомобиль на пассажирское кресло сзади, чтобы покормить малыша.
Когда мы отъезжали, я с грустью смотрела на огромный кованый забор и вдруг увидела, что по железному, изрытому железу, покрытому ржавчиной и грязью, пробирается тонкий зеленый росток. Вопреки всем невзгодам он тянулся ввысь, пытаясь ухватиться тонкими усиками за любой выступ, подходящую опору, и шел вперед, старательно используя все то, что могло его убить, себе во благо.
Эта картина пробуждения и победы жизни над смертью отчего–то потрясла меня. Как во сне я зашла в дом, подогрела чайник, налила себе ароматную заварку, несколько раз невидящими глазами глянула в холодильник. И не сразу поняла, о чем говорит Сергей:
— Сегодня меня не будет, Оксана. Вы меня слышите?
— А? Да, да. —только потом я удивилась его решению взять внезапный выходной. После двух с лишним месяцев постоянного нахождения рядом в любое время дня, он вдруг говорит о том, что уходит?
— Я вернусь только через три – четыре дня, — сказал он и внимательно оглядел меня с головы до ног, будто бы решая, сообщить мне что-то новое или нет. Но видимо проверки не прошла, и Сергей, закрыв дверь, ушел.
Я осталась наедине со своими мыслями и вдруг поняла, что мое тело пронзает предчувствие каких-то перемен. Дрожь прошла по всему телу, пальцы похолодели. Свет мигнул несколько раз, будто бы подтверждая мои тревожные мысли, но через мгновение-другое снова горел в своем обычном режиме, но я уже знала: прошлое наступает, и совсем скоро оно похоронит и меня под своими осколками.
Что-то должно случиться…
Глава 47— Доехали.
Сую значительную купюру таксисту и захлопываю дверь, прерывая благодарности.
Подхожу к дому нарочито медленно и чувствую, как нервно и неровно бьется сердце. Все происходит будто во сне – я так долго об этом думал, мечтал, и поэтому мне кажется все происходящее немного нереальным.
Понимаю по движению в доме, что ОНА уже заметила меня по камерам слежения, которые выходят на дорогу. Заметила, и, скорее всего, мечется в холле, не зная, за что хвататься первым делом – за телефон, чтобы звать на помощь, или за пистолет-пугач, который я сам ей когда-то подарил.
Ухмыляюсь – думаю, что пистолет, все-таки, перевесил чашу весов. Девчонка бойкая птичка, хоть и строит из себя невинную скромницу. Однако ее скромный вид может ввести в заблуждение кого угодно, но только не меня. Я отчетливо вижу огонь в глубине ее ведьмовских глаз, пожар в сердце, который заставляет тело трепетать рядом со мной, считываю самые яркие эмоции, которые окрашивают все вокруг режущими цветами радуги.
Все потому, что сам горю не в меньшем по опасности пожаре.
Во дворе темно, и потому я прекрасно вижу ее силуэт через стекло. Она застыла и пытается углядеть меня, предугадать мой следующий шаг. Но ничего не выйдет. Я не позволю даже возникнуть мысли об отступлении. Я так долго шел сюда, к ней, так много поставил на кон и так много потерял в итоге.
И потому сейчас пришел забрать то, что по праву должно принадлежать мне.
Ее чертову порочную душу, что раскромсала меня на маленькие куски, свернула жгутом и подожгла себе на потеху. Ее греховное тело, которое не просто свело меня с ума и лишило сна, а напрочь отравило реальность. Ее сладкую ауру, которую я чувствую даже за закрытыми дверями.
Все во мне выжжено благодаря ей. Внутри и снаружи.
И потому…
Я бы дал ей совет бежать. Но мы оба знаем, что от меня не скрыться. Я достану ее с того света. Это я уже доказал, показал на своем примере.
— Ты? — дверь распахивается, и в обрамлении электрического света показывается хрупкая фигурка в легком платье ниже колен. Руки закрыты шифоновыми длинными рукавами, на шее повязан хомутом шарф – как всегда даже при желании ее облик в этом максимуме одежды не назовешь пленительным.
Но на меня он действует оглушающе. Сердце готово проломить грудную клетку, пульс бьется как бешенный, в висках стучит кровь. И только от одного ее вида.
Мне нужно пару секунд, чтобы прийти в себя – ноги становятся ватными, хочется обо что-то опереться, чтобы выдержать это напряжение.
Достаю из кармана пачку сигарет, выстреливаю одной вверх, прикусываю зубами.
Щелчок зажигалки - и она видит мое лицо. Хватается за сердце, будто бы тоже пытается удержать его там, где ему и место.
