— Что я, делаю? Как смеешь вопросы задавать? М? — растягивая слова и с нотками омерзения в голосе.
Оглушающе, хлестко тяжелая рука влепила по лицу. Пощечина. Такая, что ахнула, и не устояла на ногах. Завалилась на мокрый после дождя асфальт. Нагнулся ко мне хватая за шкирку, и снова поднимая на один уровень с собой.
— Шлюха. Продажная шлюха… На деньги и тачку повелась, сука? Этого тебе не хватало? Мало было? Предупреждала меня мать, но я не слушал. — цедил каждое слово упираясь своим лицом в мое.
— Я как последний лох думал, что виноват. Где-то упустил. Забыл о самом главном — скривил лицо в гримасе.
— Еще и мать прилетев, пела, что вы устроили ей тут. Не верил. Не верил мать твою. Мало того, что у нас проблемы, еще она влезла. Знал, что сделала только хуже. Работу бросил! Думал приеду, исправлю все… Не уеду без тебя. Все брошу к твоим ногам, но верну, как когда-то. Помнишь? Как тогда, давно, еще когда совсем юной девчонкой не хотела со мной быть… — задыхаясь быстро шептал мне в лицо.
— Но ты, оказалось простой вонючей крысой.
Завис взглядом на моем лице. Наклонил немного голову к плечу. Глаза стеклянные, холодные. Окутывают своей синевой, покрывают инеем все тело так, что волосы встают. Растягивая тихо шепнул:
— От тебя воняет… им… Этот смрад чувствовал за километры от вас — мои глаза расширились, а его тело беззвучно начало сотрясаться от смеха. Смотрел на мою реакцию и ловил кайф. Впитывал мою растерянность. Начал кивать головой в подтверждающем жесте поняв о чем я подумала.
— Ага. Совершенно верно. Я вел вас сегодня весь вечер. Ждал тебя там — кивнул в сторону детской площадки, которая стояла неподалеку от моего дома.
— Увидел как с тачки вышла. Машину можно списать было бы на отцовскую, если бы не цвет. А пока мы тебя оба ждали, когда ты выйдешь, понял, что и марка тачки на год раньше выпущена — с ожесточением провел ладонью по щеке.
— Алин, что ж ты за сука такая? А? Посмотрел куда привез тебя. Посмотрел на ваши брачные игры, когда заходили в ресторан. Когда выходили… Видел пятиминутный отдых на заднем сиденье — гневно пригладил мои волосы, и схватился по бокам двумя ладонями за лицо. Удерживал близко к своему, выискивал вопросы в глазах.
— Скажешь? — я онемела. Все что не скажу, уже не имеет никакого значения. Он все видел, и уже сознание его не изменить. Он считает, что я предательница.
— Не изменяла говоришь? А я думаю, что могло так резко произойти? Оказывается прЫнц богатый на горизонте вырос?!
— Яросл… — не успела даже начать, как получила снова удар. Сильнее, чем прошлый. Отлетела на асфальт сдирая ладони. Губа лопнула от жесткого удара. Это даже пощечиной не назовешь. Сильно. За дело. По губам. Чтобы не смела оправдываться. Тяжело задышала. Глянула в сторону своего подъезда, даже если успею добежать, не успею открыть дверь. Слезы навернулись от боли и унижения.
Присел передо мной на корточки, руки скрещиваются в кистях. Смотрит насмешливо. Большим пальцем прикоснулся к кровоточащей губе. Отшатнулась от него, смотря с отвращением. Я его возненавидела. Первый раз в жизни почувствовав это чувство. Возненавидела! За отношение к себе, за то что не дал объяснить. Удивленно приподнял брови произнося пораженным голосом:
— Милая, ты себя так ведешь, как-будто я не прав, а ты у нас такая чистая и непорочная. — Встала с земли и лихорадочно озиралась по сторонам. Услышала тихий смех.
— Не мечтай — издевательски пропел незнакомец напротив меня — нам о многом нужно поговорить. — и после этих слов я рванула к подъезду, но не преодолела и половину пути.
— Ярослав! Не делай этого! Ты ничего не знаешь! Все, что я тебе говорила, правда! — выкрикивала ему. Схватил поперек живота разворачивая в другую сторону от дома.
Начала лягаться, яростно дергаться. Он не в себе, я его первый раз таким вижу. Даже не представляла, что в таких случаях делать. Страх окутал все мое тело, и в такие моменты я застывала, терялась. Господи, как это страшно…
— Я не изменяла, слышишь? — резко остановился скидывая меня. Повернул и вцепился в шею. Пальцы на горле сжимались с такой силой, что в глазах начинало темнеть. Синие глаза заволокло болью и ненавистью. Что ж возможно я это заслужила. Ведь не прошло недели после наших с ним отношений, как я окунулась в новые. Что я там говорила про свободу и одиночество?
— Закрой свой грязный рот… Кстати сосала ему? Тебя то я всегда принуждал к этому. Может с ним нормально? А? За такие-то деньги! Трахалась с ним Алина? — ему не нужны были вопросы. Он разговаривал сам с собой, и на каждый вопрос у него был положительный ответ.
— Конечно трахалась — кивнул головой и приглушенно засмеялся — И как? Член по шире? Побольше?
— Пошел на хрен! Не смей мне говорить всего этого! Я не заслужила! Все одиннадцать лет я была тебе верна. — и третий удар по лицу. Такой, что почти потеряла сознание. Валялась на асфальте и видела, как стоит надо мной и смотрит изучающе. Не веря, что это с нами происходит. И я… И я не верю Яр, что это мы…
Закрыла глаза и тяжело перекатилась на живот. Руками уперлась в землю в попытке оттолкнуться и встать. Но моим планом было не суждено сбыться. Навалился на меня сверху, упирая колени мне в спину между лопаток. Вдавил голову в асфальт счесывая щеку. Резко выдохнула весь воздух из себя, и услышала злобное около уха:
— Ты продажная шлюха, которая смеет открывать свой рот? — и рывком за капюшон моей толстовки, чтобы встала. Спереди собачка от замка на кофте разрезала кожу на шеи сильно впиваясь.
Беспомощная. Никчемная. Зарыдала в голос. Как назло на улице ни кого. Мертвая тишина во дворе. Но кто-то же услышит если…? А в это время он тащил меня к какой-то машине. Адреналин до этого и так гонял бешено кровь по венам, а сейчас… Сейчас я поняла, если он меня увезет, случиться не поправимое. И мы не простим это друг другу.
Вдруг бессознательно, про себя прокричала оглушительно громко, так что задрожали мои внутренности и сжался мозг «Руслаааан… Вернииись!». А в реале так же, только пронзительнее и ужасающе заревела:
— Паа-па! Па-а-а-почка! Спаси меня! Папа, помоги! Ма-а-ама… — сквозь слезы, и в сумке громкий звонок мобильного. Мой! Но я не дотянусь. Он тащит и меня, и сумку. То что закричала молниеносно поставил на ноги, но я успела еще раз позвать на всю улицу отца. В захвате сдавил мою шею зажимая в локтевом сгибе и затыкая мне рот. В ухо прошептал:
