— Я поверила, потому что не была уверена в наших отношениях… что ты меня любишь. Думала, что для тебя это игра… — я спрятала лицо, уткнувшись в его шею.
— Оля, какая игра? Да эта дурацкая сделка только чтобы тебя вернуть. Даже Антона терпел рядом, хотя это было больно. Я с самого начала тебе намекал, и при матери тоже. Да даже в самом начале… помнишь, я тебе ключи дал от запрещенной комнаты? Там твое свадебное платье хранится, я его у модельера забрал…
— Я не заглядывала… ты же сам запретил… — прошептала.
В этот самый момент, наконец, приехала полиция, и стало не до откровений. Перед глазами, наверное, навсегда будет стоять то, как выносили из дома тело Антона и выводили злобно шипевшую Викторию, в облике которой казалось, осталось мало человеческого. Почему-то мне хотелось верить, что Антон не знал, что запись поддельная, и просто хотел мне помочь.
Следующие несколько часов прошли в допросах, написании заявления, снятии телесных повреждений… Кроме разбитого затылка, у меня обнаружили сотрясение мозга. Мою сказанную с горечью фразу «Хорошо, что он вообще есть» Павел проигнорировал. Взяли на анализ кровь и вкатили шприц успокоительного — когда шок прошёл, меня затрясло так, что стучали зубы, а руки не держали стакан с водой. Врач прописал мне отдых, диету и положительные эмоции.
Меня подобные перспективы нисколько не обрадовали.
— Обычный, Оля. Я за тобой прослежу, пару недель поработаю дома. А за Катюшку не волнуйся, справлюсь. В крайнем случае, есть моя мама, да и твоя скоро приедет…
Эпилог
Сегодня восемьдесят девятый день нашей сделки. Со дня ее заключения многое изменилось. Мать Павла развелась с мужем, когда узнала, на какую подлость пошел ее супруг — ведь это именно он помог Илоне.
Состоялся суд над Викторией — ее отправили в психбольницу. Она рассказала, что Антон не знал, что запись поддельная, солгала, что хочет помочь ему, и он поверил. Он почувствовал опасность для меня, но не понял, от кого они исходила на самом деле. Это реабилитировало его в моих глазах…
Сегодня восемьдесят девятый день. Я обещала себе, что на девяностый обязательно уйду.
Мы с дочерью спускались по лестнице. Одна ступенька. Вторая…
С Павлом не всегда легко — такой у него характер.
Третья…
У меня нет никаких гарантий, что мы никогда с ним расстанемся — он слишком окружён женским вниманием. Нет никаких гарантий, что кто-то снова не пойдет на все, чтобы его заполучить.
Четвертая… Пятая…
А у кого-нибудь есть такая гарантия? Только в сказках все живут безоблачно счастливо. Реальная жизнь сложнее. Никто не знает, как лучше поступить. Одни заявят, что от таких нужно бежать, другие — что я должна была простить Павла сразу.
Шестая… седьмая…
Главное, что я хочу быть с ним.
Восьмая… девятая…
— А папа скоро?
— Скоро подъедет.
Десятая…
А еще Павел — отец моего ребенка. Катюшка его любит. И я его люблю.
Пока спускались, он уже приехал. Дочь предвкушала эту поездку в парк, ей очень хотелось покататься на пони:
— Нам нужно перед этим заехать кое-куда. Это быстро, только пару подписей поставить, а потом в парк…
***
Подъехали к какому-то зданию.
— Оля, пойдемте с Катей со мной.
Согласилась, думая, что Волков мог бы свои дела сделать и без нас. Он не может не помнить, какой сегодня день. Или уверен, что я от него не уйду?
Прошли по длинному коридору. Павел любезно открыл дверь, и я прошла внутрь. Сделала несколько шагов и застыла. Это ЗАГС. Точнее — зал для торжественной регистрации. Я стояла на красной ковровой дорожке, которая вела прямо к регистратору.
Зазвучал марш Мендельсона. Словно специально, чтобы убрать последние сомнения. Я вопросительно посмотрела на Волкова.
— Это наша свадьба, Оля. Тебе просто нужно поставить подпись и сказать «да».
У меня слов не хватало, чтобы выразить эмоции. Это нормально, что на свадьбе я в шортах и кроссовках, а Волков в джинсах?
— Если хочешь, потом можем отметить нормально. Но, по-моему, в нашем случае свадьба — это выход.
— Выход?
— Во-первых, я не хочу, чтобы ты от меня ушла. Во-вторых, чтобы нам обоим кто ни наговорил, все равно придется встретиться и поговорить, хотя бы чтобы развестись. Но все-таки учти — развод от меня получить будет очень сложно.
— Граждане брачующиеся, может быть, потом поговорите? У нас все-таки очередь.
И это моя свадьба?! Свадьба человека, который столько раз готовил невест?!
Нужно ли мне самой роскошное торжество? Шикарная свадьба не была моей мечтой, она не дает гарантий, что все будет хорошо.
Я сделала шаг вперед, и Волков взял меня под руку..
— …Ольга Дмитриевна согласны ли вы…
Из природной вредности помедлила с ответом, но все же ответила:
— Да.
Мы обменялись кольцами и поцеловались. Вышли на улицу.
— Ну что, теперь в парк? Надо поторапливаться в аэропорт. Я же не сказал, в какой парк мы собираемся.
— Это еще один план, чтобы я не сбежала?
— Ага.
— Скажи, пожалуйста, а почему срок нашего договора был девяносто дней?
— Девяносто дней мне понадобилось, чтобы хоть как-то прийти в себя после нашего расставания. Поэтому я и выбрал это число.
Только в аэропорту я, наконец, посмотрела наше свидетельство о браке и обнаружила, что теперь у меня другая фамилия. Волков снова меня даже не спросил…
Несколько недель спустя
На тесте появилась яркая полоска.
Последнее время меня мутило от запаха косметики и часто гоняло в туалет. Но полоска появилась одна, и я уже глубоко вдохнула, чтобы с облегчением выдохнуть… когда медленно стала проявляться вторая. Я уставилась на нее и несколько раз моргнула она упорно оставалась на том же месте и нагло становилась только ярче.
Взяла телефон и набрала номер мужа:
— Паша, а ты не скажешь, почему это я вдруг беременна, а?
— Так это замечательно!
— Да?
— Я случайно забыл о защите… Несколько раз…
Павел — ну просто невыносимый человек! Но я его люблю.
Конец
