Врата казались простой преградой, но стоило шагнуть в них, и ты будто оказывался в длинной темной норе. Холодной. Глухой. Без звуков и запахов.
И по коже спины бежали ледяные мурашки, будто ощущая на лопатках чужой пристальный взгляд. И не только на лопатках: Ахиллам — а сад богов тоже обладал своей душой — вглядывался в самую суть своих нежданных визитеров.
Во врата братья заходили шаг в шаг, но в какой-то момент оказалось, что Пауль шагает дальше, а Рик так и вязнет в густом воздухе, будто пойманный за шкирку кот.
Ахиллам почуял что-то не то. Рик допустил сомнения? Да, вероятно!
— Ты здесь по праву, — тихо зашипела Сальвадор, ощущая, как её сердце начинает колотиться сильнее, — ты помог победить Стража. Ты должен верить в это.
Лишь бы Пауль не успел никуда далеко уйти…
— Я верю, — эхом отозвался Рик, — сейчас — верю. Спасибо, что напомнили, госпожа. Простите мне мои сомнения. Еще час назад я был простым мертвецом, что не мог найти покоя ни на одной стороне. А сейчас — орудие богини. Иду в оазис богов…
— Я не богиня, Рик, — спокойно возразила Сальвадор, — лишь наполовину.
Отвлекая Рика болтовней, она снова ослабляла все нити, что связывали её с этим телом. Практически выпускала из рук свое орудие, оставив себе лишь маленькую лазейку, чтобы вернуться обратно, уже после ворот.
Если быть въедливой — Ахилламу было к чему придраться. Сальвадор не могла входить сюда просто так — лишь только для суда, если у неё есть конкретное дело и конкретное обвинение. А вот так — не по гласу долга, а по своей воле, чтобы защитить смертного — так нельзя, это запрещено. А этого человека — что шел сюда ногами Анука и дышал по воле Рика Ландерса — не рождалось по воле Шии-Ра. И наверняка Ахиллам чует запретную магию полубогини Сальвадор…
— Есть разница? — Рик хмыкнул — и именно в эту секунду он оказался на свободе, с головой нырнул в звонкий стрекот насекомых, густое, медовое пение птиц. После звенящей тишины, в которой мысленный шепот казался гулким криком — это оказалось ошеломляюще.
Ахиллам решил не препятствовать.
Славься, славься, Шии-Ра…
— Звезды, — мысленно простонал Рик, задирая голову и таращась в темную синь неба над Ахилламом, — они здесь крупнее…
— Боги к звездам ближе, — хмыкнула Сальвадор, — не слышал?
— А луна? Почему её здесь нет?
— Око Мафрея смотрит на смертных. Подглядывать за богами ему не интересно. И он находит это невежливым.
— Здесь мы разойдемся, — Пауль, кажется, ожидавший Анука у арки врат, стоял, скрестив руки на груди, — я свой путь с тобой делить не буду, хоть мы и союзники и ничего плохого я тебе не желаю.
Упрямец…
А Рик тем временем согласно покачал головой. Вроде как «даже не думал».
До чего дошла великая Сальвадор, поборница правды и справедливости — сама потакает лжи. Обманывает сама. Важного для неё человека!
Знал бы Эльяс — о-о-ох, сколько ядовитых замечаний он бы отпустил по этому поводу.
Пауль развернулся и шагнул вперед, по тропинке, что тут же возникла под его ногами. Такие тропы были даром Шии-Ра настойчивым путникам, тем, кто знал чего хочет, и благодаря этой целеустремленности мог избежать большей части местных опасностей.
Значит — он знал, куда идет. Уже хорошо!
— Невидимость… — вздохнула Сальвадор, а пальцы Анука — теперь уже пальцы Рика — нарисовали в воздухе замысловатый знак, пряча его тело за иллюзорной пеленой. Нити связей снова жалобно застонали. Это тело должно было протянуть еще пару часов — а если Рик будет магичить, то, может быть, час.
А он будет… За этим он здесь. Защищать брата.
— И все-таки, госпожа, почему ты бережешь Пауля?
Настырность Рика Ландерса границ не ведала.
— Я помню нашу первую встречу на твоем капище, — тем временем заметил Рик, — помню, как Пауль был удивлен, что к нам явилась хрупкая девица вместо грозной Судьи, которой нас пугали…
— Болтай поменьше, — все тем же мысленным шепотом взмолилась Сальвадор. Это было невыносимо.
И потом — в мысленном тоне Рика ей почему-то мерещилось ехидство. Он недавно с ней, неужели её порывы настолько очевидны? Знал ли он, чего вымогал, какого именно ответа добивался? Догадывался ли?
Вот только — какой был бы смысл в этом ответе? Она уже была согласна озвучить это вслух, лишь бы Пауль остановился.
Но разве это ему было нужно? Нет. Ему было нужно столь многое — отмщение, возвращение домой… Мун.
Всего лишь Мун…
Та, которой она и быть-то не могла дольше нескольких лет.
Какая жалость все-таки, что не могла… Хоть бы одну жизнь прожить без притворства, без тяготеющего долга на плечах, но…
Но кто будет на её месте? Кто будет защищать её сестер?
У неё есть долг, от которого она отступаться права не имеет. Да и сейчас — имеет смысл отвлечься от всего этого бессмысленного мысленного нытья.
В конце концов — они в Ахилламе. В самом прекрасном саду пустынных богов. Здесь не было песка под ногами — лишь темная жирная земля, которую и не видно было за нежной зеленой травой да пестрыми лепестками. Здесь встречались только самые редкие, самые невиданные, самые волшебные цветы, что существовали в мире.
За пару цветов из Ахиллама — сорванных со знанием, конечно, Пауль не только мог купить себе билет до родных Эффин, но и пару хороших кораблей в придачу. И те редкие охотники за приключениями, что проникали в Ахиллам на неделе духов, обычно редко уходили отсюда с пустыми котомками. Ну, если уходили, конечно…
Здесь отдыхало много богов, и каждый из них развлекался по-своему. Развлекаться алчностью глупцов, что никак не могут утолить собственную жадность — было их любимое занятие.
И сейчас — Ахиллам поражал самыми яркими красками, будто умелая танцовщица в пестрой юбке, щедро сверкал разноцветьем тугих сочных бутонов и распущенных лепестков, привораживал сладостными запахами своих плодов, пел десятками голосов совершенно невиданных птиц.
И магия… Магии здесь было в избытке. Весь сад пропах ею, пропитался, дышал. Без магии здесь даже насекомые не летали.
Посмотреть было на что, короче говоря. Еще бы было желание любоваться местными красотами. Куда больше Сальвадор, глядящую на мир глазами Анука, волновало, чтобы Рик вел это тело за Паулем, не отставая. След в след.
И вроде все у них было — и невидимость, и скрытность, но все равно несколько раз Пауль останавливался и оборачивался. Будто чуял кого-то. Но с тропы, что вилась под его ногами, не сходил. Будто знал, что его тропа — его нить, что приведет его к цели. Выпустит нить из рук — и заблудится в этом волшебном саду-лабиринте.
Куда же ты идешь, Пауль?
Он просто шел вперед. Напряженный, бдительный, реагирующий на любой мало-мальски слышимый шорох.
