Монокуляр был у меня, но первым людей заметил Остап. Возможно случайно, но факт остается фактом: именно все так и было. Привлекая внимание, он дотронулся мне до плеча, а затем указал направление. И я сразу же их увидел. Четыре человека, которые цепочкой шли далеко в стороне от нас, то скрываясь в зарослях, то вновь показываясь в просветах между ними.
Сказал я довольно громко, и Остап не мог не расслышать слово. И это означало: либо перквизиторов здесь никогда еще не было, либо они известны под другим названием.
— Перквизиторы, — но Остап продолжал смотреть на меня недоуменно.
Как бы тебе объяснить покороче? Люди, которые обитают где-то глубоко в джунглях, и ведут никому непонятный образ жизни. Наверное, их смело можно назвать сектантами. Причем адептами самой кровавой секты, которую только можно придумать. Жестокие до изумления, способные запросто спустить с человека кожу, и бросить его умирать, как только он рассказал им все, что их интересовало, и перестал быть нужен. Но нам с тобой хватит и одного — все они отличные воины, и встреча с ними всегда смертельно опасна.
— После, Остап, все после. Уходим назад, к лодке.
Сомнений быть не могло — это именно они. Короткие, до колен, чем-то похожие на сутаны коричневые балахоны. И непомерно широкие туловища. Ведь у каждого из них бронежилет из пластин гвайзела. Настолько прочных, что пробить их даже винтовочной пулей, встанет целой проблемой. Информация о перквизиторах настолько важна, что мы просто обязаны предупредить остальных. Утешает единственное: их всего четверо. Хотя, как можно утверждать — мы увидели их всех?
Назад мы возвращались куда осторожнее, чем шли сюда. До берега оставалось не так много, когда по-прежнему шедший впереди Остап на миг застыл, после чего бросился под защиту ближайшего валуна.
Через мгновение я оказался с ним рядом. Быстрый обмен жестами, и мне едва удалось удержаться от того, чтобы не выругаться долго и грязно. Где-то совсем рядом, скрытые «зеленкой», проходили перквизиторы. И ими не могли оказаться те, которых мы видели раньше, иначе наши пути обязательно бы пересеклись.
Глава 18
У меня никого увидеть не получилось, но не доверять Остапу, не было никаких оснований. На некоторое время мы затихли, стараясь даже не шевелиться. И когда я уже было подумал, мой напарник ошибся, послышались звуки, которые принадлежали группе людей, и они явно старались издавать как можно меньше шума. Они приближались все ближе, пока, наконец, нас не стал разделять все тот же валун, за которым мы с Остапом нашли укрытие.
— Привал, — донесся чей-то негромкий голос.
Он был самым обычным. И тон у него таким же. О перквизиторах ходили всяческие слухи. Нелепые, страшные, но в их числе и те, к которым следовало бы прислушаться. Из нелепых — мол, они не совсем уже и люди. Благодаря каким-то симбионтам, которые проникая им в мозг, дают то, на что неспособны люди обычные. Мало того, рассказывают еще и о том, что перквизиторы намеренно их в себя заселяют. Мол, имеется у них даже целый обряд. Нечто вроде посвящения, когда симбионтов и вводят. Но каким именно образом, не знает никто. Правда, Слава Проф, едва только разговор об этом заходит, всякий раз начинает скептически фыркать.
Еще про перквизиторов упрямо утверждают, что они, мол, постоянно на каких-то мощнейших стимуляторах. И потому совсем не чувствуют боль от ранений. Жадр тоже убирает боль, но не мгновенно, ему нужно время. То самое, в течение которого тебя от нее скорчит, а сама она заставит забыть, что что у тебя есть руки, и в них оружие. При единственной встрече с ними я стрелял всем троим исключительно в голову, а в этом случае не поможет уже ничто.
Но без всяких сомнений, они — умелые воины. Как выражается Боря Гудрон — штучный товар.
Для сравнения, мы представляем собой довольно грозную силу. И все же против перквизиторов походим на группу людей, которые долго и увлеченно занимались страйкболом, затем нам сунули в руки боевое оружие, и отправили воевать с элитным спецназом. Даже в прежнем составе, когда были живы Грек, Гриша Сноуден и остальные.
Так вот, голос человека, который скомандовал привал, был самым обычным. Низким, хрипловатым, и только лишь. Ничто в нем не указывало, что за камнем расположились перквизиторы. Я покосился на Остапа: ты не ошибся? Напарник истолковал мой взгляд правильно: ты даже не сомневайся! Плохо. Ведь стоит только кому-нибудь из них сделать несколько шагов, например, чтобы удовлетворить маленькую физиологическую потребность, как он сразу же нас увидит. Что случится потом, представить несложно. Здесь несколько, и где-то неподалеку находятся еще. Которые примчатся сюда при первом же выстреле.
Тогда, привлекая его внимание, я посмотрел на Остапа снова. Убедившись, что своего добился, принялся жестикулировать. Осторожно и медленно, чтобы избежать малейшего шума. Для начала указал пальцем на карабин, затем на грудь, после чего запрещающе поводил им в воздухе: даже не вздумай стрелять туда! Только в голову, именно в нее.
Борис однажды рассказывал, что последствия от заброневой травмы, когда пуля не пробивает бронежилет, а только отдает ему всю свою энергию, могут быть куда страшнее, чем если на теле его не было бы вообще, и та пробила бы его насквозь. Но не в случае с перквизиторами, которых разделяли от нас метра полтора-два, пусть даже три. Нас не интересует последствия, нам важно только то, чтобы любой из них не смог сделать ответного выстрела. Остап в ответ даже кивать не стал, и только прикрыл на какие-то доли секунды глаза.
Меж тем, с другой стороны камня, откуда некоторое время не доносилось ни звука, перестали молчать. Не сказать, чтобы у них завязался оживленный разговор, но несколькими фразами они все же обменялись.
— Еще раз хочу напомнить: объект Капеллану нужен только живым!
— Да все понятно, Алсуд, задолбал ты уже своими напоминаниями!
— Пихля, теперь только для тебя повторю: живым, и никак иначе! — не остался в долгу тот, кто несомненно, был у них главным.
— А если они выше по берегу пойдут, пешком? Если Фашик прав, и у них что-то случилось с лодкой? Вообще-то они еще вчера должны были в Нужду заявиться.
Подобный Пихле человек найдется практически в каждой компании. Который вечно спорит, на все имеет свое мнение, и так далее. Но еще это говорило о том, что у перквизиторов дисциплина совсем не такая железная, как утверждают многие.
— Если! Пихля, если у тебя член переместится на лоб, когда будет нужно, тебе даже ширинку не придется расстегивать. Все, подскочили и вперед. Двигаемся по самому берегу, и надеемся, что удача улыбнется именно нам: больно уж награда за объект хороша! Порядок следования прежний.
За камнем послышалось шуршание одежды, шелест травы, негромкий треск от сломанной чьей-то ногой тонкой сухой веточки, и шаги начали отдаляться. Мы выжидали еще некоторое время. Затем Остап сказал, шепотом, на всякий случай.
