— Вам нравится?
Я не нашлась, что ответить. Возмущение подарком Брента — справедливое, надо заметить, — перекрывало восхищение. Или наоборот.
— Это… вы признаете мои заслуги? — Как-то надо было задать вопрос так, чтобы таксист не уловил, о чем я, иначе пресса через пятнадцать минут вскипит от новостей. — Что-то вроде награды?
— Ваш профессионализм тут ни при чем. Мне захотелось сделать вам приятное. И, несмотря на ваше выражение лица, мне кажется, вы довольны.
— Да, спасибо, — пробормотала я. С этим букетом я буду выглядеть в ресторане очень неловко. На меня будут смотреть все, словно я голая или в натуральной шубе, осуждающие взгляды мне гарантированы.
Брент хотел меня унизить таким образом? Однако тогда он действительно очень дорого за это заплатил.
— Я давно никому не дарил цветов, — признался он, не поворачиваясь. Таксист получил интересных пассажиров, ему будет что рассказать коллегам. — Даже… да, последний раз я дарил цветы своей матери. Это было лет двадцать назад.
Я сунула нос в букет, чтобы не смущать Брента своим ошарашенным видом. Если ему сейчас около сорока и он не врет — а может и врать, это я не проверю, — то он вообще не дарил цветы ни одной женщине. При условии, конечно, что его семья не владела какими-то бешеными капиталами. Потому что такие дорогие подарки — немыслимо.
— Тогда что заставило вас сейчас?
Мне было любопытно. Если бы Брент честно сказал, что мой успех в поисках был тому причиной, я бы обрадовалась, это было заслуженно.
— Мне нравится, как вы растеряны. Не подумайте, не в плохом смысле этого слова. Напротив.
Наглый сукин сын.
— Я теперь перед вами в неоплатном долгу, — пробурчала я. — Причем не в плохом смысле этого слова, а в самом буквальном…
Брент разумно сделал вид, что меня не расслышал. Такси сбавило скорость — мы куда-то приехали. После цветов я ожидала подвох, оказалось, не зря.
Машина остановилась. Я с этими цветами замешкалась, и пока отстегнула ремень безопасности, пока нащупала ручку на двери, Брент уже подсуетился и теперь ждал, протянув мне зачем-то руку. Этот жест я не поняла, но потом до меня дошло, и я вручила ему букет и выбралась из машины.
Мне послышалось, что таксист хихикает. Да и Создатели с ним.
— Вы должны были дать мне руку, — пояснил Брент, с трудом пряча улыбку, — а не букет. Учтите на будущее.
«Какое будущее, — раздраженно подумала я, принимая охапку цветов в свои объятья, — я всего лишь хочу поесть». И еще я очень, очень мрачно смотрела на вывеску над головой. В этом месте я не была никогда и даже название мне сначала ничего не сказало, но я узнала фасад: у комиссара висели фотографии на фоне этого ресторана. Соответственно, мой шеф, куча министров с женами и ее величество. Зачем Брент сюда меня привез?
— Я надеюсь, вы отдаете себе отчет, сколько стоит здесь ужин? — тихо спросила я. — Брент, я, конечно, не позволю вам за меня заплатить, и раз в году я могу позволить себе подобную роскошь, но вы сами совсем не собираетесь есть? У вас и так проблема с финансами.
Брент, продолжая улыбаться, подал мне руку, и я опять уставилась на него, ничего не понимая. Что мне теперь делать с его рукой? Укусить?
Брент решил, что стоит перестать корчить из себя героя средневековой книги, и просто пошел к дверям. Я побрела следом, заранее краснея, потому что нужно быть идиотом, чтобы не понять: вот идет офицер Полиции с живыми цветами. Шок, сенсация получше той, что устроил ректор Томас. Если где-то пасется пресса — завтра я буду на первых полосах.
Зал был визуально разделен на две половины: светлую и темную. Справа царил подозрительно интимный полумрак, слева сияли яркие лампы. Подошедшей хостесс Брент указал направо, и она повела нас к свободному столику. Персонал здесь был обучен — не успели мы подойти, как официант уже водрузил на стол вазу, отобрал у меня букет, поставил его и временно испарился. Я села, и за букетом мне не было видно Брента, севшего напротив, поэтому я сдвинула вазу в сторону.
— Все, что меня сейчас беспокоит, это Майкл, — сказала я.
Расстояние между столиками не позволяло услышать разговоры соседей. Это немного меня утешило.
— Творческая личность, — Брент не переставал улыбаться. Нервное или он что-то задумал? — Забыл зарядить смартфон, оставил дома пауэрбанк?
— Мне от этого совершенно не легче, — я подвинула к себе меню, которое незаметно положил на стол официант, и раскрыла его. — Пока будем ждать заказ, ваши предложения для беседы?
— А ваши?
С Брентом точно что-то было не так.
— Ректор Томас, его мотивы, то, чего нам не хватает. Вернее, хватает, конечно, но…
— Я вас понял, — серьезно кивнул Брент и наконец-то прекратил улыбаться. — Мозговой штурм.
— Что-то вроде… Мне ягодный коктейль, кофе как можно крепче, йогурт с орехами, королевский салат и… — я покосилась на Брента. — Пока все.
— Стейк, — коротко бросил Брент. — И кофе.
А стейк здесь, как я успела заметить, стоил больше, чем весь мой заказ, раза в четыре. Но денег я Бренту не дам все равно.
— Итак, мотивы, — продолжил Брент, когда официант отошел. — Или, если хотите, можем обсудить его навыки в хирургии…
Я замотала головой. Это было то, о чем я боялась подумать. Допустим, при наличии улик Суд проигнорирует этот момент… или нет, но в любом случае я слишком устала, чтобы рассуждать сейчас еще и об этом.
— Если помните, я считал, что в этом есть символизм. Руки и сердце. Может, он действительно есть, я не стал бы отказываться от этого предположения. Также я думал, что убийство было связано с любовником, беременностью, прерыванием этой беременности, что Таллия давила на мужа. Книжный червь, властная женщина, позволяющая себя любить, ладно, признаю, это может быть так, а может — иначе. Но поведение Томаса? Он дарил ей цветы…
Я хмыкнула. Брент вот тоже подарил мне цветы, как мне это расценивать?
— Встречал с работы. А когда нужно было забрать ее от врача, это сделал Майкл.
— И Майкл же сказал, что ректор был занят в Академии, — возразила я. — Давайте забудем тот факт, что Таллия прерывала беременность. Для нее это, скорее всего, было досадным и непредсказуемым хирургическим вмешательством. Допустим, ей удаляли абсцесс или лечили зубы. Что тогда? Что это меняет?
Брент помолчал. То ли он об этом не думал раньше, то ли пытался представить, в чем разница.
— Всегда можно взять такси, — наконец сказал он. — Если дела настолько неотложные, что…
— А у Томаса они были действительно неотложными. Если он не ректор, а хирург, диспетчер вышки в магаэропорту или кто там еще?
Брент опять помолчал. На этот раз тишина длилась дольше, и я рассматривала цветы. Красивые. Загадка не меньшая, чем наша девушка без сердца.
