Тогда он привлек ее к себе, нежно поглаживая по спине обеими руками, потом вспомнил, какие рубцы оставил на ней кнут Траско, и переместил руки выше, массируя плечи и шею Ларен, стараясь утешить ее:
– Расскажи мне, что с тобой стряслось.
– Я хочу вернуться в дом. Меррик, пожалуйста, позволь мне вернуться в дом, скорее!
Страх рвался наружу из глубины ее души. Меррик нахмурился:
– Ни ты, ни я не двинемся с этого места, пока я не узнаю, в чем дело.
Ларен уже трясло, она не могла справиться с собой. Она знала, что Меррик вступит в борьбу с братом, он не успокоится, она была уверена в том.
– Он еще там. Он только порвал мое платье, но больше ничего, клянусь тебе, Меррик, он ничего не успел. Я ударила его, пнула ногой точно так же, как тебя в Киеве, я слышала, как он кричит и стонет, теперь он, наверное, уже пришел в себя, сейчас спустится и увидит нас обоих, и тогда он уведет меня или тебе придется драться с ним, я не могу допустить этого, вы же родные братья!
Меррик промолчал, глядя вверх, на крутую каменистую тропу.
Ларен начала вырываться из его объятий, она вся дрожала от страха, Меррик чувствовал, как озноб пробирает Ларен.
– Как долго ты лежала без сознания?
– Я не помню! Не помню! Меррик, отпусти меня, пока он не пришел.
– Помолчи, послушай, что я тебе скажу. Ты ушла с поля более часа тому назад, поэтому я забеспокоился и начал тебя искать.
– Час назад? – беспомощно повторила она. – Этого не может быть, Меррик. Ты ошибаешься.
Внезапно пальцы Меррика крепче сжали ее руки. Она обернулась и увидела, что к ним направляется Олег, а позади маячит старый Фиррен.
– Ты останешься здесь, Ларен, – распорядился Меррик, – не смей отлучаться с этого места. Тебе ясно?
– Но почему, почему? Куда ты идешь? – голос Ларен перешел в пронзительный вопль, тело корчилось, словно в сильной судороге. Меррик выругался, схватил ее за руку и повлек за собой.
– Быстро за мной. Олег, Фиррен, надо проверить, что сталось с Эриком.
Они нашли хозяина Мальверна на вершине скалы. Кто-то камнем размозжил Эрику затылок, он умер с час тому назад. В руке мертвеца остался обрывок шерстяной материи, Меррик опознал его прежде, чем успела ахнуть Ларен: это был ворот от ее платья.
Глава 15
– Рабыня, жалкая рабыня, ты убила его, и теперь ты умрешь. Я постараюсь не улыбнуться, нагла ты испустишь последний вздох, я уйду далеко, где меня никто не заметит, и там буду смеяться, смеяться от радости, что никогда больше не увижу твоего лица. Я ничуть не боюсь твоего призрака – тебя зароют так глубоко, что все твое колдовство умрет вместе с тобой!
Ларен с трудом различала лицо Летты: в спальне Меррика едва коптила лампа. Ларен давно уснула, провалилась в страшную тьму, а скопавший ее ужас и оцепенение, как вдруг услышала над собой голос Летты, низкий, полный злобного торжества. И все же такое пробуждение лучше, чем пустота, темные тени, высосавшие из нее последние силы.
– За все заплатишь, шлюха, заплатишь за все. Ты рабыня, Эрик мог пользоваться тобой, когда угодно, а ты убила его, и теперь Меррик убьет тебя, обязан убить, ведь он – его брат.
– Я не убивала Эрика.
– Ложь! Больше никого не было на той тропе. Только Эрик и ты, никого, кроме вас двоих. Ты рабыня, всего-навсего рабыня. Никто не поверит твоим словам. Люди уже обсуждают, как им поступить с тобой, и, чтобы ты знала, Меррик молчит. Он и не думает заступаться за тебя.
– Я не убивала Эрика, – повторила Ларен, вслушиваясь в дрожащий звук собственного голоса и понимая, что ни один человек не поверит ее словам, ни один.
– Ты долго спала. Сарла, коровища глупая, думала, что так будет лучше, она не хотела, чтобы мужчины убили тебя, когда ты явишься на похороны Эрика, а они бы тебя тут же и прикончили, прямо на месте. Она оставила тебя здесь одну, чтобы ты выспалась, она пытается защитить тебя, но все без толку, скоро ты умрешь и будешь лежать в земле, как Эрик, которого ты убила.
– Сарла – с ней ничего не случилось? Тут Летта ухмыльнулась:
– О да, она чувствует себя замечательно. Она потеряла мужа, который порой наказывал ее за дерзости, и она утратила Мальверн, хоть она еще и не понимает этого. Теперь все принадлежит Меррику, одному только Меррику, а вовсе не этой коровище, бесплодной, точно пятидесятилетняя старуха. Остались только ублюдки Эрика, но Эрик не позаботился узаконить их, ведь он был молод и считал себя бессмертным, он даже Кенну не усыновил. Очень жаль, разумеется, но я от этого только выгадаю, я и Меррик, который теперь владеет всей землей, какую видят его глаза. Да, теперь Мальверн достанется Меррику, мы поженимся, и я стану тут полной хозяйкой, а с тобой и с Сарлой будет покончено, уж я позабочусь об этом.
– Меррик никогда в жизни не выгонит Сарлу из Мальверна.
– Он постарается угодить мне. Я стану его женой, и он будет делать то, что я захочу.
– Зачем ты вошла сюда, Летта? В дверном проеме показался Меррик, одной рукой он отодвинул занавес из медвежьей шкуры.
– Я только проверила, проснулась ли она, мой господин, – ласковым невинным голоском пропела Летта. – Сарла послала меня разбудить Ларен. Странно, что вдова Эрика так печется о рабыне, лишившей ее мужа.
Летта выпрямилась и медленно направилась к Меррику. Остановившись перед ним, она посмотрела ему в глаза, коснулась рукой его плеча:
– Я так сочувствую тебе, Меррик. Сперва умерли родители, а теперь рабыня убила твоего брата. Я хорошо понимаю, каково тебе, потому что я только два года назад потеряла старшую сестру, когда мы обе уже были взрослыми, и я страшно переживала.
– Иди к отцу, Летта.
Она еще раз улыбнулась жениху, похлопала его по руке и вышла.
Меррик подошел к деревянной кровати и внимательно осмотрел Ларен:
– По крайней мере, на этот раз дело обошлось без синяков и ожогов.
Ларен только головой покачала. Слава богам, он не видел ее грудь, на которой остались яркие пятна от жестоких объятий Эрика.
– Все кончено, – произнес Меррик, – брат мой навсегда покинул нас. – Он вновь припомнил, как мужчины несли тело Эрика по крутой горной тропе, сам он держал его за плечи и не мог отвести глаз от разбитой головы, потом женщины умыли погибшего и переодели в лучший наряд. Эрика не вносили в дом, потому что все боялись духа, который может вернуться и причинить им зло. А потом Эрика отнесли на кладбище и осторожно, ногами вперед, опустили в глубокую яму, вырытую рядом с курганом его отца. Вместе с Эриком зарыли его меч, топор, нож, которым он пользовался чаще других, любимую одежду и украшения. До сих пор Меррик испытывал скорее потрясение, чем скорбь, боль придет позднее. Он все пытался понять, насколько же Эрик изменился после смерти родителей, успел ли он восстановить против себя большинство своих людей высокомерием и заносчивостью? Может быть, Эрик уже нажил тайного врага, который и разбил ему голову обломком скалы? Вряд ли. На лице Сарлы Меррик читал лишь растерянность, ни грусти, ни облегчения, а впрочем, поскольку одна щека все еще была багровой от пощечины, которую Эрик дал ей на прощание, понять выражение ее лица было трудно.
