Девчонка, стоявшая к нему спиной, читала уже четвёртое пророчество. Внезапно она застыла, потом медленно обернулась и увидела МакГилла. В её глазах он прочёл страх. Впервые за всё время пребывания на «Сульфур Куин» Алли показала, что испугалась. Поначалу МакГиллу не нравилось то, что она, похоже, не боялась его. А теперь ему не нравилось, что, оказывается, она его всё-таки боится. Он не хотел, чтобы Алли испытывала перед ним страх. Эти новые и непонятные чувства ввергали его в глубокое беспокойство.
Из горла МакГилла вырвался низкий гортанный звук, похожий на рык тигра перед прыжком:
— Жду объяснений!
Алли открыла было рот, но заколебалась. МакГилл понял, что это значило: она сейчас начнёт сочинять байки в своё оправдание. И ещё он понял, что если она действительно примется врать, он уже не сможет сдержаться и так ввалит ей, что эта противная девица улетит на материк, словно пущенное из пушки ядро.
Но в следующее мгновение она расслабилась, опустила плечи и сказала:
— Я только что узнала про гадательные печенья и решила сама убедиться, что это правда. Кажется, я немного увлеклась…
Похоже, она была честна. И этой честности МакГиллу хватило, чтобы не вспылить.
Он подковылял к ней, уставив один глаз на девчонку, а другой — в плевательницу.
— Дай сюда руку! — потребовал он, и когда Алли не шевельнулась, схватил её кисть и раскрыл ладонь.
— Ты что?! — ужаснулась она.
Но вместо ответа он сунул свободную клешню в плевательницу, вынул оттуда печенье и положил его на ладонь Алли. Затем заключил её руку в свою.
— Ну-ка, посмотрим, что оно нам нагадает, — сказал он и сжал руку девочки с такой силой, что хрустнуло не только печенье, но и костяшки Аллиных пальцев.
МакГилл отпустил её руку и своими острыми когтями выудил из крошек бумажку.
Тот, кто умеет прощать, становится хозяином своей судьбы.
МакГилл вдруг обнаружил, что его гнев испарился. Печенье никогда не ошибается.
— Очень хорошо, — промолвил он. — Я тебя прощаю. — И, удовлетворённый, уселся на трон. — А теперь прочь с глаз моих!
Алли повернулась, чтобы уйти, но остановилась.
— Прощение — это пятая ступень, — сказала она. И ушла.
* * *
Мозги Алли — или воспоминание о мозгах… или что там ещё заменяет Послесветам мозги… — словом, процесс мышления в её голове шёл на полную катушку. Она «подарила» МакГиллу пятую ступень спонтанно: просто в тот момент она почувствовала, что поступить так будет самым правильным. Но честно говоря — о чём она тогда думала? Какая ещё к лешему пятая ступень?! Все эти «ступени» — лишь способ выиграть время. Да и то сказать — ничего она не выиграла, была так же далека от освобождения своих друзей, как и тогда, когда заявилась сюда. Если она намерена сделать что-то существенное, надо как можно скорее выявить уязвимое место МакГилла. Алли подозревала, что если у монстра имеются таковые, то их нужно искать среди вопросов, на которые МакГилл не даёт ответов.
Как-то Алли подкараулила Урюка, когда тот был один.
— Почему МакГилл избегает побережья Нью-Джерси? — спросила она.
— Он не любит об этом говорить, — отозвался Урюк.
— Потому я и спрашиваю тебя, а не его.
Мимо прошла группка матросов. Урюк подождал, пока они не скрылись из виду, и зашептал:
— Не всего побережья Нью-Джерси. Он опасается приближаться только к Атлантик-Сити.
Об Атлантик-Сити Алли знала всё. Этот город можно назвать Лас-Вегасом Восточного побережья: десятки отелей, казино, прибрежный променад со множеством киосков, в которых торговали сливочными тянучками и знаменитыми ирисками «Солёная вода»[34].
— С какой стати МакГиллу бояться Атлантик-Сити?
— Потому что там он потерпел поражение, — ответил Урюк. — На Стальном молу. Ну, ты знаешь, в Атлантик-Сити есть два мола со всякими аттракционами — Стальной и мол Стиплчейз[35], их ещё называют молами-близнецами; много лет назад они сгорели и перенеслись в Междумир. Это место облюбовали себе «Мародёры с молов-близнецов» или просто Молодёры — банда отпетых головорезов-Послесветов. Пожалуй, самые отвратные подонки во всём Междумире. Ну так вот, лет двадцать назад МакГилл напал на них, а они оказались не лыком шиты. Драка была страшная. Молодёры победили. Они покидали всю МакГиллову команду в воду, а самого МакГилла захватили в плен.
— МакГилла — в плен?!
Урюк кивнул.
— Они забрали его на Стиплчейз и подвесили головой вниз к аттракциону с падающими парашютами. Целых четыре года он каждые тридцать секунд падал вниз и возносился наверх. А потом среди Молодёров нашёлся предатель и освободил его.
— Вот это да! И МакГилл рассказал тебе об этом?
— Он и не рассказывал, — отозвался Урюк. — Это я его освободил. — Парень пристально уставился Алли в лицо. — Я ответил на твой вопрос. Теперь ты ответь на мой. Мне очень хотелось бы знать — ты что, действительно учишь МакГилла скинджекингу?
— Это то, чего ему хочется, — уклончиво ответила Алли.
— Ему совсем не обязательно всегда получать то, чего хочется.
Такого она от Урюка не ожидала.
— Но… Ты разве не хочешь, чтобы твой хозяин этому научился?
— Он мой капитан, а не хозяин, — с негодованием ответил Урюк. Он секунду помолчал, потупился, потом снова вскинул глаза на Алли. И что это были за глаза! В них была сила, страсть и укоризна. — У меня мало что сохранилось в памяти о моей земной жизни, но я хорошо помню, что мой отец — или, может быть, моя мать, неважно, кто-то из них — работал в сумасшедшем доме.
— В психиатрическом диспансере, — поправила Алли.
— При моей жизни таких красивых слов для подобных заведений не существовало. Иногда я ходил туда. Там жили очень больные люди. Но кое-кто из них был не просто болен. Они были бесноватыми. Их ещё называли «одержимые».
