Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
– Было приятно снова увидеть ее. И я рада, что болезнь твоей мамы оказалась ложной тревогой.
Мне кажется странным, что родители так никогда и не узнают, что случилось. Все это вранье о том, где я была, кто заболел и в какой больнице мать Олли, такая глупость. Я сажусь рядом с Олли, и мама накрывает стол к ланчу. Его рука касается моей под столом. Она теплая и действует успокаивающе. Я пожимаю его руку, и он сжимает мою.
– Господин Крёк организовал все для похорон, – шепотом сообщаю я Олли, пользуясь тем, что мама возится на кухне, а папа читает в передней комнате. – Спасибо, что забросил мой велосипед.
– Когда похороны? Я приду.
Я говорю, что в этом нет необходимости. Ведь он даже не знал Мириам. Впрочем, я тоже ее не знала, хотя и казалось, что это не так. Однако сейчас это не важно. Олли настаивает на том, чтобы прийти. Он говорит, что встретится со мной на кладбище завтра утром.
Олли приходит вместе с Виллемом. Фру Янссен тоже здесь. Я впервые вижу ее вне дома. Она идет, тяжело опираясь на палочку. Христоффел приехал вместе с ней в такси и помог выйти. Он предлагает ей руку, когда она медленно бредет по густой траве и камням.
Господин Крёк подыскал для Мириам простой сосновый гроб и привез ее на катафалке. Это самый простой гроб из всех, что мы продаем. И тем не менее его цена равна моему жалованью за неделю.
Мы собираемся вокруг пустой могилы, когда гроб ставят на землю. У нас нет ни священника, ни реббе – только мы вшестером и два могильщика. Они стоят поодаль, под деревьями, опираясь на лопаты.
Фру Янссен произносит про себя молитву. Мне кажется, что Виллем тоже молится. Мы с Олли молчим. Наконец гроб опускают в могилу. Через десять минут почтительного молчания приближаются могильщики и начинают засыпать могилу.
Глава 29
Среда
Когда похороны завершаются, господин Крёк уезжает с катафалком. На прощание он предлагает мне взять несколько выходных. Он уговаривает вернуться на работу, только когда я буду чувствовать себя лучше. Следующей отбывает фру Янссен, опираясь на Христоффела. Усаживаясь в такси, она просит меня поскорее навестить ее. Я обещаю, хотя сейчас мне трудно это вообразить.
Мы с Олли и Виллемом стоим у ворот кладбища. Оба пристально смотрят на меня.
– Не проводить ли тебя домой? – предлагает Виллем. – У нас сегодня нет дневных занятий.
– На самом деле мне вовсе не хочется домой. – Родители считают, что у меня обычный рабочий день. Придется придумывать, почему я рано вернулась. А потом сидеть с ними, скрывая горе. Эта мысль просто невыносима. Можно вернуться на работу, но туда тоже не хочется. На сегодня с меня хватит смертей. – Не могли бы мы что-нибудь придумать?
– А чего бы тебе хотелось? – спрашивает Олли.
– Что угодно – только не идти домой и не оставаться здесь. Что-нибудь нормальное.
Он беспомощно смотрит на Виллема. Никто из нас больше не знает, что такое нормальный день. День, когда не нужно вызволять детей из Холландше Шоубурга, подыскивать убежище для onderduikers или торговать на черном рынке. Что бы мы делали, если бы не случилось войны и мы были нормальными молодыми людьми?
– Как насчет… – Виллем кусает губы. – Как насчет поездки на велосипедах?
– Поездка на велосипедах? – Олли издает смешок: ведь сегодня один из самых холодных дней зимы. Всем нам приходится ездить по городу на велосипедах, чтобы куда-нибудь добраться. Но теперешняя погода не располагает к приятной прогулке. – Прости, – извиняется он. – Я и не думал смеяться.
Но предложение Виллема мне нравится. Причем по той же причине, по которой я вчера проделала пешком столько миль по холоду. Эта поездка достаточно неприятная, и от нее мало радости. Мы замерзнем – и это хорошо.
– Да! – с воодушевлением произносит Виллем. – Мы отправимся в Рансдорп. И устроим пикник за городом.
Теперь он нарочно дурачится. Рансдорп – деревня на другом берегу реки. Фермерские дома и несколько маленьких магазинов, которые тянутся вдоль широких улиц, мощенных гравием. Идея устроить увеселительную поездку в такое место абсурдна.
Но мы пускаемся в путь и переправляемся через речку на пароме. И высаживаемся в том самом месте, где несколько дней назад я встретила Христоффела и попросила передать письмо. Мы делаем остановку и запасаемся в дорогу хлебом. Виллем и Олли засовывают буханки в глубокие карманы пальто. Я подтыкаю подол платья, чтобы он не цеплялся за спицы велосипеда.
Светит солнце, но очень холодно. Мы согреваемся, крутя педали. Должно быть, у нас странный вид. Олли и Виллем в темных костюмах, а я в своем единственном черном платье. Вытянувшись в линию, мы едем по дороге, которая проходит рядом с ручьем. У меня колет в боку от напряжения, но мне хорошо. Увеличив скорость, я догоняю мальчиков, а потом перегоняю.
– Кто за тобой гонится? – кричит Олли мне вслед.
У него веселый тон, но мне не смешно. За мной действительно гонятся, и мне не убежать. Не убежать от Мириам, рухнувшей на мосту, от звука выстрела в тишине ночи, от горестного лица фру Янссен. Гравий летит из-под колес.
– Помедленнее! – кричит Олли. Он добавляет что-то еще, но я не слышу.
– Что?
– Помедленнее! Там…
Велосипед скользит по черному льду, и колеса выходят из-под контроля. Я пытаюсь затормозить, но ничего не получается. Мне никак не остановиться. Велосипед кренится и падает в канаву, и я лечу на промерзшую землю. Мои руки проезжаются по мерзлой грязи, которая царапает их. Но еще хуже обстоит дело с левым коленом: в него врезалось что-то острое.
– Ханнеке! – зовет Олли.
Я лежу на земле, жадно хватая ртом воздух.
– Со мной все хорошо, – с трудом произношу я и машу грязной ладонью. Пусть не сомневается, что я могу о себе позаботиться. Я медленно встаю на четвереньки, но мне не удается выпрямиться. В конце концов я разрешаю Олли усадить меня на мерзлую траву. Я осторожно приподнимаю юбку. Левое колено – просто кровавое месиво. В центре торчит большой камень, который окружают мелкие частицы гравия.
Виллем наклоняется, чтобы взглянуть на рану.
– Нужно промыть ее, – говорит он. – Не знаю, насколько она опасна.
Он бежит к ручью, чтобы смочить носовой платок. Выжав воду на колено, он смывает ручейки грязи. Мы втроем осматриваем рану. Большой камень вошел не так глубоко, как я опасалась. Но когда Виллем вытаскивает его, голень заливает кровь.
– Больно? – спрашивает Виллем.
– Да, – отвечаю я и вдруг начинаю хихикать. Потому что после всего случившегося поцарапать колено, упав с велосипеда, – это так прозаично!
Он как-то странно смотрит на меня:
– С тобой все в порядке?
– Да, – говорю я, подавив смешок.
– Прижми вот это. – Виллем подает носовой платок. – Похоже, рана не слишком глубокая. Главное – этот камень вытащили, а остальное лишь царапины. Вероятно, у тебя останется маленький шрам. Если перевязать ногу платком, сможешь доехать домой на велосипеде? Как думаешь?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
