Книга Медведь и соловей - Кэтрин Арден

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83

Кровавое зрелище мужчин не смутило, хотя рогатая голова с вываленным языком лежала прямо перед ними. Они обменялись выразительными взглядами: ничто в этих лесах не могло вот так растерзать животное. Да и какой зверь стал бы убивать отъевшегося к осени лося, оставив при этом все мясо?

Петр опустился на корточки, осматривая следы.

– Лось убегал, а охотник за ним гнался. Лось бежал быстро, но прихрамывал на переднюю ногу. Он выскочил на поляну вот здесь. – Петр двигался по следу, наклонившись вперед. – Прыжок, еще один – а потом удар сбоку сбил его с ног.

Петр помолчал. Пес лежал на брюхе на краю поляны, не отрывая глаз от хозяина.

– Но кто нанес удар? – пробормотал он.

Коля прочел на земле точно такую же историю.

– Следов нет, – сказал он. Его длинный кинжал со скрежетом вышел из ножен. – Никаких. И никаких признаков того, что их пытались замести.

– Посмотри на собаку, – бросил Петр.

Пес поднялся на лапы и смотрел в просвет между деревьями. Вся шерсть у него на загривке встала дыбом, и он тихо рычал, скаля зубы. Мужчины резко развернулись, а Петр при этом еще и обнажил кинжал. Ему показалось, будто он мельком видит какое-то движение, более темную тень в полумраке, но она тут же исчезла. Пес один раз гавкнул, отрывисто и визгливо: в этом звуке были страх и вызов одновременно.

Петр щелчком пальцев подозвал пса. Коля пошел с отцом. Они прошли по заляпанной кровью поляне и направились в деревню, не обменявшись больше ни словом.

* * *

Когда день спустя Родион постучал в дверь к Константину, тот при свете свечей проверял свои краски. От сырости остатки красок покрылись плесенью. На улице стоял день, но окошко у священника было маленькое, а из-за шумных ливней солнца давно не было видно. Если бы не свечи, в комнате было бы темно.

«Слишком много свечей, – подумал монах. – Ужасная расточительность».

– Благослови, отче, – попросил Родион.

– Храни тебя Господь, – сказал Константин.

В комнате было холодно: священник кутал худые плечи в одеяло. Родиону он одеяла не предложил.

– Петр Владимирович с сыновьями уходили на охоту, – сказал Родион, – но они ничего не говорили о том, на кого. Они при тебе про это не говорили?

– При мне – нет, – ответил Константин.

На улице шел ливень.

Родион нахмурился.

– Не могу понять, зачем было брать копья против кабанов, но оставлять собак. Да и погода для всадников отвратительная.

Константин ничего не стал говорить.

– Ну, да Бог им в помощь, что бы они ни делали, – не отступался Родион. – Мне через два дня уезжать, и не хотелось бы столкнуться с тем, из-за чего Петр Владимирович так смотрит.

– Я буду молиться о безопасной дороге для тебя, – пообещал Константин.

– Да хранит тебя Бог, – отозвался Родион, не обращая внимания на намек. – Я знаю, что тебе не нравится, когда твои размышления прерывают. Но я хочу попросить у тебя совета, брат.

– Проси, – разрешил Константин.

– Петр Владимирович желает, чтобы его дочь принесла монашеские обеты, – сказал Родион. – Он передает со мной весточку и деньги, чтобы я поехал в Москве в Вознесенский монастырь и предупредил о ее приезде. Он говорит, что отправит ее с приданым, как только установится санный путь.

– Благое дело, брат, – промолвил Константин – однако теперь он оторвал взгляд от своих красок. – И зачем тебе совет?

– Потому что она не из тех девиц, что рождены для монастырей, – ответил Родион. – Это и слепому видно.

Константин стиснул зубы. Родион с изумлением увидел, что лицо священника пылает гневом.

– Она не сможет выйти замуж, – заявил Константин. – В этом мире ее ждет только грех. Лучше, чтобы она ушла в монастырь. Она станет молиться о спасении своего отца. Петр Владимирович человек старый, он будет рад ее молитвам, когда отойдет к Господу.

Все это было так, тем не менее, у Родиона на сердце было неспокойно. Вторая дочь Петра напомнила ему брата Александра. Хоть Саша и был монахом, в Лавре он подолгу не жил. Он ездил по всей Руси на своем отличном боевом коне, интригуя, очаровывая и сражаясь. Он носил саблю и давал советы князьям. Однако для женщины, принесшей обеты, такая жизнь невозможна.

– Ну что ж, я пойду, – неохотно проговорил Родион. – Петр Владимирович принял меня у себя в доме, отказывать ему я не могу. Но, брат, мне бы хотелось, чтобы ты его отговорил. Василисе Петровне можно было бы найти мужа. Не думаю, что она долго проживет в монастыре. Дикие пташки в клетке умирают.

– Ну и что? – огрызнулся Константин. – Благословенны те, кто ненадолго задержался в этой юдоли скорбей, прежде чем предстать пред лицом Бога. Надеюсь только, что ее душа будет готова к этой встрече. А теперь, брат, я хочу помолиться.

Не говоря больше ни слова, Родион перекрестился и выскользнул за дверь. Слабый дневной свет заставил его заморгать.

«А мне девушку жалко», – подумал он.

А потом встревоженно: «Какие плотные в той комнате тени».

* * *

До того, как лег снег, Петр и Коля водили людей на охоту, и не один раз, а несколько. Дождь не прекращался, только становился все холоднее, и долгие дни, проведенные в сырости, высасывали из них силы, однако как они ни старались, но не нашли ни следа того существа, что порвало лося на части. Люди начали ворчать, и потом и громко протестовать. Усталость сражалась с преданностью – и никто не огорчился, когда из-за заморозков охоту пришлось прекратить.

Именно тогда исчезла первая собака.

Это была рослая сука, приносившая хороших щенят и бесстрашная при встрече с кабаном. Ее нашли у ограды, безголовую и окровавленную. Единственными следами рядом с ее застывшим трупом были отпечатки ее собственных бегущих лап.

Люди стали уходить в лес по двое, с топорами за поясом.

Однако лошадка исчезла прямо из упряжи дровней. Сын ее хозяина, вернувшийся с охапкой дров, увидел пустые постромки и громадную алую полосу, прочертившую грязный снег. Он выронил поленья и даже топор и бегом бросился в деревню.

Страх сковал деревню: цепкий страх, липкий, словно паутина.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83