— Говори отцу, чего ты требуешь. — И Росс жестом указал на герцога, — а я буду соглашаться или нет.
Блейз кивнула.
— Я сохраняю то, что принадлежит мне, — обратилась она к отцу. — Лошади, деньги, все остальное, что мне дорого.
— Все остальное, что тебе дорого, — это слишком расплывчато, — возразил Росс. — Назови, что тебе дорого в данный момент.
— Я остаюсь владельцем и распоряжаюсь своими лошадьми, животными, деньгами и драгоценностями матери.
— Согласен, — кивнул Росс.
Герцог Инверари взял перо и внес изменение.
— Я имею право построить приют для животных и управлять им.
Росс опять кивнул, и это поколебало уверенность Блейз.
— Моя доля капитала, общего с сестрами, переходит только к моим дочерям. Если я умру, не имея дочерей, мой капитал минус вложенные суммы возвращается сестрам и их дочерям, а прибыли с капитала идут на содержание моего приюта для животных.
Росс усмехнулся, однако выражение его лица свидетельствовало о том, что он считает это наглостью.
— И какими же капиталами владеете вы с сестрами?
Его снисходительный тон вывел Блейз из себя.
— Мы владеем компанией «Семь голубок».
— «Семь голубок»? — воскликнул Росс. — Это та компания, которая обанкротила Дугласа Гордона в войне цен?
Когда Блейз кивнула, Росс разразился смехом. Семь женщин одержали верх над его другом в ценовой войне.
— Жду не дождусь, когда смогу сообщить Даги, что женщины взяли над ним верх.
— Мое следующее условие таково… — Блейз взглянула на отца. — Россу запрещается передавать эту информацию маркизу Хантли.
Услышав, как усмехнулся герцог Килчурн, она добавила:
— Джеймсу Макартуру тоже запрещается говорить что-либо Дугласу Гордону.
Ее отец и герцог Килчурн улыбались, и даже у Росса на губах играла улыбка.
Приложив палец к губам, Блейз старалась понять, где слабые места в ее требованиях.
— Им обоим запрещается передавать информацию третьему лицу, которое может довести ее до сведения Дугласа Гордона, — добавила Блейз.
— Как я смогу смотреть другу в глаза, зная владельцев компании, укравшей его деньги? — возмутился Росс.
— «Семь голубок» не крали его денег, — ответила Блейз, — и Блисс не выкручивала ему руки, чтобы выведать его секреты. Если маркиз Хантли не может следовать собственному плану, пусть теряет свои деньги, так ему и надо.
— Девушка права, — согласился с ней герцог Килчурн. — Даги не проиграл бы ценовую войну, если бы не старался вовлечь сестру в свои финансовые махинации.
— Дайте ей то, чего она хочет. — Росс сделал знак герцогу Инверари и обратился к Блейз: — Скажи мне, почему только дочери могут наследовать капитал «Семи голубок»?
— Женщинам нужны собственные деньги, — пояснила Блейз. — Ни одна из моих дочерей не будет зависеть от мужчины, поскольку сможет сама себя обеспечить.
— Что не так в нас, мужчинах? — полюбопытствовал Росс.
— Сколько дней тебе понадобится, чтобы это узнать? — вопросом на вопрос ответила Блейз.
— Ты нашел себе достойную пару, — заметил герцог Килчурн сыну. — Я уже слышу, как звенит посуда.
— Папа, каковы мои карманные деньги?
— Росс дает тебе тысячу фунтов в месяц.
Блейз улыбнулась, удовлетворенная такой суммой. Тысяча фунтов — это на девятьсот фунтов больше того, что она получает сейчас.
— Почему это я должен делиться? — Росс улыбался. — Она же со мной не делится.
— Никто не заставляет тебя делиться со мной. — Блейз встала, показывая, что готова уйти, и в упор посмотрела на Росса. — Никаких ежемесячных денег на булавки, никакого брака, никакого законного наследника.
Герцог Инверари и герцог Килчурн едва не подавились от смеха.
— Да, она загнала тебя в угол, — сказал герцог Килчурн сыну.
— Я пошутил. — Росс взял Блейз за руку. — Все, что принадлежит мне, — твое. Я не похож на некую эгоистичную особу, имя которой не будем называть.
— Теперь я подпишу.
Блейз снова села в кресло и поставила подпись, а потом передала перо Россу.
— Если Пег проиграет «Вторую весну» или дерби Эпсома, — мы уедем в Шотландское нагорье раньше, не дожидаясь августа, — сказал Росс.
— Зачем нам ехать в Шотландское нагорье? — удивилась Блейз.
— Молодоженам нужно некоторое время пожить вдали от других, — объяснил ей Росс.
— А что, если Геркулес выиграет дерби? Ты пропустишь «Две тысячи гиней».
— Отец еще до моего рождения занимался чистокровными лошадьми, так что он знает, что делать.
Росс полез в карман и достал обтянутую бархатом маленькую коробочку. Открыв крышку, он взял кольцо с крупным бриллиантом, возвышавшимся над полоской оправленных в платину более мелких бриллиантов, и надел его Блейз на средний палец левой руки.
— Это обручальное кольцо моей матери, — сказал Росс. — Я подумал, что ты могла бы носить его, пока не будет готово твое обручальное кольцо. Если тебя это устраивает, мне было бы приятно, если бы кольцо моей матери послужило тебе как обручальное.
— Ты оказываешь мне честь, вручая кольцо матери. — Блейз оторвала взгляд от бриллианта и заглянула Россу в глаза. — Я буду беречь его.
Росс губами коснулся губ Блейз.
— Ты краснеешь, милая.
— Нужен тост. — Герцог Инверари выставил на письменный стол три небольшие хрустальные стопки и налил в каждую порцию виски. — Этому виски уже восемнадцать лет.
— За мою невесту, которая лишь немного старше этого виски, — поднял стопку Росс, сделал глоток и поставил стопку на стол. — У меня есть еще подарок для тебя, — обратился он к Блейз, — но нужно выйти из дома.
Все четверо встали и, выйдя из кабинета, зашли по дороге в гостиную, чтобы показать мачехе Блейз и Селесте Макартур обручальное кольцо.
— Какое изысканное кольцо! — пришла в восторг герцогиня. — Не правда ли, Селеста?
— Да.
У Селесты Макартур был такой вид, словно она съела лимон.
— Когда-то оно принадлежало матери Росса, — сообщила им Блейз. — у его, пока не будет готово мое обручальное кольцо, буду носить уже после свадьбы.
— О, носить семейные реликвии, — сказала герцогиня Инверари. — Я люблю бриллианты почти так же как своегомужа.
— Спасибо тебе за это, дорогая, — улыбаясь, откликнулся герцог. — Меня всегда интересовало, кого из нас — бриллианты или меня — ты любишь больше?
— Маркиз, вы редкая драгоценность среди мужчин.
