«Может, я даже поступлю лучше, — небрежно сказал Майлс. — Может, я сам приглашу ее сюда».
Такси сначала остановилось возле дома Джека. Пожелав спокойной ночи, Джек попросил: «Мне не хочется показаться назойливым, но вы не стали бы возражать, если бы я тоже пошел с вами в квартиру Этель?»
Майлс удивленно поднял брови. «Нет, в том случае только, если вы пообещаете быть тише воды, ниже травы».
Джек улыбнулся. «Твой отец прав, Нив. Я принимаю ваши условия».
Когда такси остановилось у Шваб-Хаус, швейцар распахнул дверь для Нив. Она вышла ожидая, пока Майлс получит сдачу. Швейцар вернулся в холл. К ночи погода улучшилась, стало яснее. Нив потихоньку пошла от машины, подняв голову и любуясь звездным небом.
Через дорогу, привалившись спиной к стене дома, сидел Денни Адлер. Голова его свесилась на грудь, рядом стояла бутылка вина. Сквозь смеженные веки Денни наблюдал за Нив. Она очень хорошо была ему видна и отсюда он мог убраться, никем не замеченный. Он полез в карман своего изношенного свитера.
Сейчас.
Его пальцы нащупали спусковой крючок. Он уже почти вытащил пистолет, когда справа от него распахнулась дверь. Из дома вышла старуха, стараясь поспеть за карликовым пудельком, который тянул ее за поводок. Собачка рванулась к Денни.
«Не бойтесь Пчелку, — сказала старуха. — Она любит знакомиться».
Волна ненависти захлестнула Денни, когда он смотрел, как Майлс вышел из машины и вслед за Нив направился к дому. Его пальцы потянулись к горлу пуделя, но он вовремя справился с собой и опустил руку.
«Пчелка любит, когда ее гладят, — сказала старуха. — Даже незнакомые люди». Она бросила Денни двадцатипятицентовик. «Возьми, пригодится».
10
В воскресенье утром позвонил детектив О'Брайен и попросил к телефону Нив.
«Зачем она вам понадобилась?» — резко спросил Майлс.
«Мы бы хотели побеседовать с девушкой, которая на прошлой неделе приходила убирать квартиру Ламбстон, сэр. У вашей дочери есть ее телефон?»
«А, вот что. — Майлс сам не знал, почему он сразу успокоился. — Я сейчас спрошу Нив».
Минут через пять позвонила Це-Це. «Нив, меня считают свидетелем». В ее голосе слышалось волнение. «Можно я встречусь с ними у вас в половине второго? Я никогда раньше не давала показаний полицейским. Я бы хотела, чтобы ты и твой отец были рядом». Она понизила голос. «Нив, они же не думают, будто это я ее убила, правда?»
Нив улыбнулась. "Ну что ты, Це-Це, конечно, нет. Приходи. Половина второго будет в самый раз. К двенадцати мы идем в церковь Св. Павла. "
«Должна ли я им рассказать про этого противного племянничка, про то, что он таскал деньги и потом положил их обратно, и про то, что Этель угрожала ему лишить наследства?»
Этель была поражена. «Це-Це, ты рассказывала, что Этель злилась на него, но ты ничего не говорила, что она угрожала ему лишением наследства. Конечно, ты должна все рассказать».
Майлс ждал, пока Нив положит трубку. Он удивленно приподнял брови: «Что все это значит?»
Когда Нив передала ему разговор, Майлс только тихонько присвистнул.
* * *
Пришла Це-Це. На этот раз она была одета в старомодное платье и туфли без каблуков; волосы туго стянуты в аккуратный пучок; лицо, не считая наклеенных ресниц, почти без косметики. "Этот наряд я одевала, когда играла экономку, которую судили за то, что она отравила своего хозяина, " — пояснила девушка.
Через несколько минут появились детективы О'Брайен и Гомес. Майлс поздоровался с ними. «Ни за что не подумаешь, что он уже не та шишка с Уан Полис — плаза». Детективы откровенно заискивали перед ним.
Увидав Це-Це, О'Брайен был явно сбит с толку. «Дуглас Браун говорил, что к ним приходила убирать шведка».
Он все больше выпучивал глаза, слушая, как Це-Це со всеми подробностями рассказывала ему, как она перевоплощалась в зависимости от того, к каким ролям ей приходилось готовиться в данное время. «Тогда я играла горничную — шведку, — заключила она. — Я послала персональное приглашение Джозефу Паппу. В тот вечер эту пьесу ставили последний раз. Мой астролог сказал, что Сатурн был на линии пересечения с Козерогом, поэтому я находилась в хорошей профессиональной форме». Це-Це печально покачала головой. «Но он не пришел. Точнее сказать, никто не пришел».
Гомес закашлялся. О'Брайен подавил улыбку. «Мне очень жаль, что так получилось. А сейчас, Це-Це, — вы позволите мне называть вас так?» И он принялся задавать вопросы.
Сначала расспрашивали о том, как и почему Нив пошла вместе с Це-Це в квартиру Этель, что побудило ее вернуться туда снова, чтобы проверить пальто в шкафу и просмотреть календарь Этель. Це-Це рассказала и о том, как месяц назад рассерженная Этель звонила своему племяннику, и об исчезновении и внезапном появлении денег на прошлой неделе.
Наконец в половине третьего О'Брайен захлопнул свой блокнот. «Вы обе очень помогли нам. Це-Це, не согласились ли бы вы сходить в квартиру Ламбстон вместе с мисс Керни? Вы хорошо знаете эту квартиру, может, вы увидите или у вас возникнет ощущение, что что-нибудь пропало. Если вы согласны, то подъезжайте где-то через час, а мне до тех пор хотелось бы еще раз немного побеседовать с Дугласом Брауном».
Все это время Майлс, нахмурившись, сидел в кресле. «Итак, — сказал он, — теперь в общую картину еще вмешался ненасытный племянник».
Нив усмехнулась краешком рта. «Комиссар, как по-твоему должна была бы выглядеть его визитная карточка?»
* * *
В половине четвертого Майлс, Нив, Джек Кэмпбелл и Це-Це вошли в квартиру Этель. Дуглас Браун сидел на диване, сложив на коленях руки. На его лице не было ни тени любезности, когда он взглянул на вошедших. Красивое замкнутое лицо было покрыто испариной. Напротив с раскрытыми блокнотами расположились детективы Гомес и О Брайен. В глаза бросался ужасный беспорядок и грязь на столах.
"Когда я уходила отсюда, здесь все сверкало, " — шепнула Це-Це Нив.
Нив прошептала, что это не грязь, а специальная пыль, которой посыпали для того, чтобы взять отпечатки пальцев, а потом спокойно сказала, обращаясь к Дугласу Брауну: «Я очень сожалею о смерти вашей тетушки. Я ее любила».
"В таком случае вы были одной из немногих, " — резко отреагировал Браун. Он поднялся. «Все, кто знали Этель, могут подтвердить, какой раздражающе настырной она могла быть. Да, она часто приглашала меня на обеды. Часто вечерами я отказывал своим друзьям, потому что ей требовалась компания. Да, она иногда совала мне по сто долларов, которые держала здесь повсюду. Потом она забывала, где спрятала остальные и обвиняла меня в том, что я их взял. Находя их, она извинялась. Вот и все». Он уставился на Це-Це. «Какого черта вы затеяли всю эту комедию? Вам хочется услужить? Так почему бы вам не взять пылесос и не привести в порядок квартиру?»
