Выбор был сделан.
Не знаю, сколько я могла бы еще предаваться этим невеселым мыслям, если бы впереди не появилась уже знакомая грязная деревушка Гопенг. Меня заинтересовало, почему мы не встретились с полицейским патрулем, который Керк обещал выслать навстречу. Я собиралась поделиться этой мыслью с Дэном, когда на въезде в эту убогую деревушку, заметила Теба Виктора.
Его бронированный «додж» был припаркован напротив полицейского участка, и сам он стоял рядом. Увидев нас, он выскочил на дорогу и начал бешено махать рукой, чтобы мы остановились. При виде его взволнованного лица меня охватило дурное предчувствие.
— Конечно, — начал Дэн, но я прервала его.
— Мы пока не знаем, — ответил Виктор. — Может быть, и ничего. Но провода его телефона перерезаны. Обычно это означает одно — бандиты решили напасть именно на его дом.
Глава 26.
— А солдаты?! — закричала я. — Где солдаты?
— В том-то и дело, — ответил Виктор, указывая на дорогу в направлении Куала-Лумпура. — Лейтенант Крофт со своими людьми выехал куда-то туда. Поступили сведения о действиях бандитов в тех местах, хотя в свете того, что мы теперь знаем, это, готов поспорить, был ложный сигнал, чтобы отвлечь их.
Я вжалась в сиденье, глядя на него, и прошептала:
— Значит, он совсем один. И он знал об этом. Сказки насчет того, что телефон занят… Господи, он же знал об этом, еще прощаясь с нами. — Я посмотрела на «стен», лежавший у меня на коленях. — Он даже отдал мне это.
— Вы кого-нибудь можете вызвать? — спросил Дэн. — Должен же быть какой-нибудь еще способ помочь ему. Как насчет других плантаций?
— Я позаботился об этом, — заявил Виктор. — Подмога уже в пути. Вопрос в том: прибудет ли она вовремя.
— Дэн, выйди из джипа, — попросила я.
Он посмотрел на меня не понимая.
— Выйди из джипа, — повторила я, — я возвращаюсь.
— Рокси, не будь глупой! — сказал он.
Виктор поддержал его:
— Что это даст? Вы не сможете ничего сделать.
— Я не знаю, что смогу сделать, Дэн, но я должна ехать туда. Он боялся, что я увяну и зачахну, если останусь здесь. Теперь я знаю, что увяну, если покину его. Я нужна ему, и он нужен мне.
Фактически я разговаривала сама с собой, хотя мои слова были обращены к ним. Таким образом, прямо на дороге, разрешились все мои сомнения, нашелся ответ все умчавшие меня вопросы. Я поняла, что с легкостью могу бросить свою карьеру, дело своей жизни, смысл моего существования. Если у меня и было право, на котором я настаивала, то это было право человека, увидевшего перед собой более достойную цель, — изменить смысл своей жизни.
Это был выбор Золушки, и он звал меня назад. Как непростительно я ошибалась, когда на первое место я ставила мечту, иллюзию вместо реальности и руководствовалась логикой, а не любовью!
— Разве ты не видишь, разве не понимаешь? — с мольбой в голосе обратилась я к Дэну.
— Я не собираюсь жертвовать тобою.
В диком отчаянии, осознавая, что уходит время, я наставила на него «стен».
— Я не позволю тебе остановить меня! Выходи из джипа!
Дэн поднял глаза с дула пулемета на мое лицо, и в них не было страха. Спокойно он сказал:
— Рокси, это лишнее. Ты знаешь, что я всегда желал твоего счастья.
— Дэн, я люблю его!
— Я знаю, что любишь, — сказал он. И улыбнулся. Один господь знает, чего ему это стоило. — Так тому и быть. Возвращаемся все.
Подъехавший Джи Ди слышал наш спор и мое признание в любви. Оба они с Виктором были готовы согласиться с предложением Дэна, но я покачала головой:
— Нет. Что ты предлагаешь, прекрасно, но это моя забота. Теб должен подумать о семье, вам с Джи Ди необходимо возвращаться домой, а я обязана остаться здесь, с ним.
— Рокси, ты уверена, что хочешь этого?
— Да. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это, но теперь я уверена.
— Тогда тебе нужно поторопиться. — Дэн выскользнул из-за руля и когда я стала передвигаться на место водителя, он нырнул головой в салон джипа и быстро поцеловал меня. — Удачи тебе, девочка.
— Спасибо, Дэн. За все.
— Кажется мне самому не помешает немного удачи. Можешь себе представить, что скажут в студии узнав, что ты превратилась в настоящую женщину-тигрицу? — Его пальцы сильно сдавили мое плечо на прощание. — А теперь дуй туда!
И я «дунула».
Я резко развернула автомобиль и оставила трех мужчин стоять в растерянности посреди слякоти на дороги. На мгновение мне стало грустно от мысли, что больше никогда в жизни я не увижу своих друзей, но очень быстро грусть была вытеснена другими чувствами. Это был, разумеется, и страх, и опасения, что могу опоздать, но больше всего — чувство невыразимой радости. Я сделала выбор, и он был правильным. И наконец я ехала к себе — домой.
Когда-то я раздражалась из-за слишком быстрой, как мне казалось, езды. Теперь же скорость, с которой ехал джип, была для меня слишком медленной. Я держала педаль акселератора под ногой вровень с полом, штурмовала повороты с визгом шин, джунгли по обе стороны превратились в сплошную размытую ленту.
Спустя некоторое время, показавшееся мне вечностью, я увидела знакомую табличку и стрелу, указывавшую в сторону моей цели. Я съехала с мощеной дороги на проселочную, почти не снижая скорости и одновременно расположив «стен» на коленях в удобное положение.
Почти сразу же впереди замаячила ограда усадьбы. Ворота были закрыты, и на первый взгляд там не происходило ничего подозрительного, но уже в следующее мгновение я увидела, что на посту, защищенном мешками с песком, никого не было. Я молилась, надеялась и хотела верить, что не опоздала.
Было глупо останавливаться, чтобы открыть ворота, и я на полной скорости направила автомобиль на хлипкую преграду. Раздался страшный треск раскалываемой древесины и стон разрываемой проволоки. На мгновение джип замер, а в следующее был уже на территории усадьбы, волоча за собой обломки ворот. Не снижая скорости я устремилась к бунгало.
Мое прибытие было слишком шумным, чтобы его можно было не заметить. Раздались выстрелы, и я услышала, как пули ударили по бронированным плитам, а уж затем увидела тех, кто стрелял. Бандиты выставили охрану для прикрытия своего тыла. Двое с карабинами перекрыли дорогу и, когда я прорвалась, открыли беспорядочный огонь. Это было бесполезно. Пули отскакивали от бронированного ветрового стекла прямо перед моим лицом.
С этой живой преградой я разделалась так же, как и с воротами. Они стояли на моем пути слишком долго, и когда, наконец, поняли, что я наеду на них, было поздно. Одного из них ударом крыла подбросило в воздух, и он взлетел, как футбольный мяч; второго зацепили остатки ворот, перемолов его в чудовищный фарш. Джип несся вперед, волоча его за собой, словно древняя колесница, тащившая за собой поверженного врага.
