Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
– Все очень просто – я их видел.
– Брось, Наталь, призраков не существует! Я в них не верила даже в пятнадцать лет, хоть и одевалась под Лидию Дитц. Это была игра. Призраки – полная противоположность вампиров. Один поцелуй – и они исчезают.
Клотильда поцеловала Наталя.
– Я ее видел.
– Кого? Кого ты видел?
Он уклонился от поцелуя, только крепче прижал ее к себе.
– Ты решишь, что я сбрендил.
– Уже…
– Мне не до шуток, Клотильда. Я никому не рассказывал, даже Аурелии, но это преследовало меня всю жизнь… с тех самых пор.
– С каких именно?
– С 23 августа 1989 года.
Она скользнула ему под руку.
– Расскажи мне, Наталь. Пожалуйста.
– Я был на вилле Пунта Росса, у себя дома. Один. Я пил. Меньше, чем сегодня, но пил. Во всяком случае, в тот вечер. Я знал, что не увижу Пальму, – как ты помнишь, был День святой Розы, годовщина знакомства твоих родителей. Вот я и топил свою жалкую ревность в миртовой водке и смотрел на вершину Капу ди а Вета. Призрак появился в 21:02. Время точное – у меня работал телевизор, началась «Таласса»[135], и на экране высветились эти цифры. 21:02.
Призрак находился в ста метрах от дома, на Тропе Таможенников. Он не двигался.
21:02… 23 августа 1989 года.
Клотильда вздрогнула, потерлась щекой о горячую шею Наталя. Ей захотелось спрятать лицо под его капюшоном. «Фуэго» нырнул в пропасть ровно в 21:02, так было написано в отчетах, составленных жандармами и службой спасения.
– Я знаю, в это невозможно поверить, Клотильда, знаю, что ты сочтешь меня полным психом, но в ту секунду, когда машина твоих родителей разбилась о скалы Петра Кода, в то мгновение, когда твой брат, твой отец и твоя мать расставались с жизнью, я видел в окно Пальму – так же ясно, как тебя сейчас. Она смотрела на меня, словно хотела проститься, и долго стояла, не решаясь преодолеть последние разделявшие нас метры. Я понял, что она не сдвинется с места, поставил стакан на стол, открыл дверь и побежал к ней. Но она уже исчезла.
Наталь мертвой хваткой вцепился в спину Клотильды, как будто пальцы у него свело судорогой.
– Я узнал об аварии несколько часов спустя, – продолжил он. – И только тогда понял. В тот момент, когда я увидел твою мать, она испускала последний вздох в четырех километрах от Капу ди а Вета. Значит, это был призрак… Кто в такое поверит?
– Я. Я тебе верю! Еще бы мне не верить. Призрак написал мне. Смотрел, как я стою под дубом в Арканю. А вчера завтракал и читал газету. Этот призрак завел собаку, чтобы не скучать.
Клотильда поцеловала Наталя в шею долгим поцелуем и разомкнула объятия.
С сожалением.
– Мне пора… Франк скоро вернется. Все… все будет очень непросто… Увидеться снова. По-настоящему. – Она заставила себя улыбнуться и продолжила: – Правило номер один любого учебника неверности для начинающих должно гласить: «Никогда не заводите любовника, если проводите отпуск с семьей – мужем и дочерью».
– Завтра утром я работаю. – Уверенность, прозвучавшая в голосе Наталя, привела Клотильду в замешательство. – А вот сегодня, во второй половине дня, свободен. Можем встретиться.
– Исключено. Я не сумею придумать правдоподобный предлог, ведь сережка уже нашлась. Франк недоверчив и…
– Бельведер[136] Марконе, – перебил ее Наталь. – В час дня. Думаю, муж отпустит тебя туда одну.
Бельведер Марконе.
А ведь верно.
Франку никогда не придет в голову, что она собирается встретиться там с любовником.
Это последнее место, где ей захотелось бы изменить мужу.
Бельведер у мемориального кладбища Марконе, знаменитого мавзолеями богатейших корсиканских династий Балани и самым величественным из них, где покоятся члены клана Идрисси.
Там лежат ее родители.
35
Понедельник, 21 августа 1989,
пятнадцатый день каникул,
голубое небо цвета бездымного огня
Сегодня утром я ничего не буду сочинять. Просто перепишу!
Слово в слово.
Из сегодняшней «Корс-Матен». Дело подрядчика из Ниццы, который утонул с карманами, полными бетона, а может, золота, уж и не знаю. Эта история, по мнению журналистов, пришлась очень кстати. Собственного мнения на сей счет у меня нет, потому я и решила процитировать статью. В ней приводятся данные Национальной службы охраны прибрежных зон и приозерной полосы о бесконечных процедурах вокруг их использования, а также размерах и границах зон биоразнообразия. Я прочла утреннюю газету и уже не знаю, могу ли все так же любить дедулю… или пора начинать опасаться его. Сами решайте.
Выдержка из «Корс-Матен»
Счастливая звезда Пастуха.Кто такой Кассаню Идрисси?
Автор – Александр Палаццо«Кассаню» – самое древнее слово кельтского, окситанского, старокорсиканского происхождения. Означает оно «дуб». В 1926 году покойный Панкраций Идрисси назвал так единственного сына в честь трехсотлетнего дуба, растущего в центре овчарни Арканю. Он хотел, чтобы мальчик обрел силу дерева, его корни и долголетие.
Шестьдесят три года спустя желания патриарха династии Идрисси исполнились и даже перевыполнились. Кассаню Идрисси превратился в одну из самых харизматичных и влиятельных фигур Балани, оставаясь при этом личностью оригинальной и нетипичной. Пастух из Арканю – не мэр деревни, среди членов его семьи нет ни регионального советника, ни депутата, ни председателя какой-никакой ассоциации. Кассаню представляется простым овчаром и… хозяином восьмидесяти гектаров земли – «пустыни» у ворот Кальви, где стоят кемпинг и три виллы. Кассаню Идрисси – одиночка.
Мирный пенсионер атлетического телосложения принимает вас в своей овчарне в Арканю с утонченным гостеприимством. Пока его сдержанная супруга Лизабетта готовит обильный полдник, он показывает вам свои владения, объясняя, что все, насколько хватает глаз, принадлежит ему.
А в следующую секунду говорит, что это «все» равносильно «ничему»… что в действительности он ни над чем не хозяин, ведь пустыня не принадлежит туарегам, а степь – монголам. Кассаню Идрисси считает себя хранителем. Он не унаследовал эту землю: унаследовать – значит стать владельцем и иметь право уступить, продать, разделить ее на части. Кассаню Идрисси указывает концом палки на вершину Капу ди а Вета и заявляет, что несет ответственность за доверенное ему наследие. Лизабетта приносит чай, сладкие каштаны, фиадоне и канистрелли[137] с миндалем и изюмом. Кассаню разворачивает на столе старые карты и планы владений – некоторые восходят к временам Паскаля Паоли, Сампьеро Корсо[138] и Наполеона Бонапарта – и бросает, этак между делом, что «все это неважно». По его мнению, «свежие» документы, которыми располагает мэрия, имеют не больше законной силы. Речь идет о границах, установленных людьми, о линиях на бумаге. Как будто люди, эти «транзитные пассажиры», могут владеть хоть одной травинкой и унести ее в мир иной. Как будто в рай – если чудо возможно и он существует – можно попасть с чемоданами. Как будто после нас Земля перестанет существовать. Вода и огонь, корни деревьев и крылья ветра способны разрушить самые высокие стены, генуэзские башни и каменные мосты, так что им чернильные каракули на бумаге? Природе плевать на наследие, которое защищают «во имя Ее…».
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
